Каждый раз, когда они с Шаим-али-хотэ оставались наедине в саду, Радана, помимо других порошков, по крупице добавляла ему в напитки зелье послушания. В конце концов, Шаим и не заметил, как стал покорным слугой своей наперсницы. Её просьбы не знали отказа. И вот в один из прекрасных для пленниц дней, Шаим-али-хотэ собственноручно под диктовку девушки написал и подписал указ, в котором говорилось, что он даёт вольную Радане и Кииате, щедро оплачивая их труд, и осыпает подарками, которые они выберут себе сами. Так же в указе говорилось, что слуга Гаим-толь должен лично сопроводить девушек в порт, дабы по дороге с ними не приключилось несчастья.
Если подданные Шаима и были удивлены таким необычным распоряжением хозяина, то спорить не стали, боясь вызвать гнев последнего. Поэтому все его указания были исполнены в точности. Девушкам отсыпали несколько бархатных мешочков золота. Они выбрали себе одежду и драгоценности и, ранним утром, согласно указу, Гаим-толь доставил их в порт.
Так как девушкам надо было скорее покинуть Заокеанию, они договорились с капитаном, чей корабль покидал порт в ближайшее время, и уже через полчаса отправились в совершенно неизвестную им Даль. Им было всё равно куда плыть. Только бы подальше от Шаим-али-хотэ.
Часть 3 глава 3
Её воспоминания прервала Кииата:
— Мне что-то нехорошо… — слабым голосом проговорила девушка. — Я бы сейчас прилегла, если можно…
— Конечно, можно! — Лимай быстро встал с ковра и подал ей руку. — Пойдём в мою спальню… — и осёкся. — Я хотел сказать… то есть, я знаю, что раньше она была твоей…
— Откуда тебе это известно?
— Всё просто. Когда я выбрал себе эту спальню, и решил разложить в сундуке свои вещи, то обнаружил там твои.
— И что ты с ними сделал?
— Сохранил. Разве я мог выбросить то, что мне не принадлежит?
Они уже вошли в спальню, и Кииата подошла к сундуку.
— Как это здорово, что ты всё оставил! — огладывая свои аккуратно сложенные вещи, сказала она и стала вынимать их, и раскладывать на кровати.
Это занятие настолько увлекло её, что она забыла о своём плохом самочувствие.
— Даже тапочки мои сохранил! — радостно воскликнула она, взяв в руки меховые тапки. — Вот ещё одни… Эти для Раданы…
Положила их на пол и снова заглянула в сундук.
— Ооо! Моя любимая ночная одежда! — развернула широкую рубаху из незнакомой Лимаю ворсистой ткани. — А это моя любимая безрукавка… — она гладила пушистый рыжий мех своей маленькой ручкой. — Мой братец сам убил адмани, выделал шкуру, а мама сшила мне её…
