— Я не сомневаюсь, что вы слышали о Нечеловеческой Войне, — продолжал адмирал. — Так она называется среди вашего народа, потому что люди чувствовали, что она имеет очень мало общего с ними. Грабежи гоблинов по разным сферам имели мало значения для человеческих масс на земле. Не обижайтесь, Телдин Мур, если я скажу, что подобное отношение типично для вашего вида. Люди редко заботятся о судьбе других.
Лицо Телдина вспыхнуло, и он крепко сжал кулаки. Он был на грани того, чтобы назвать эльфа лжецом и даже хуже, когда Сираторн медленно направился к нему. — Во времена отца моего отца на Аэрофалин напал вражеский военный флот. В последний час моего отца вместе с сестрами отправили на секретном корабле в другую сферу, где они остановились у родственников. Он вернулся в Аэрофалин через семь лет в авангарде собственного военного флота. Он высадился на острове, где родился, где научился говорить, где собирался взять жену. Там он похоронил кости всех, кто не смог улететь. Он хоронил сожженные кости, кости, которые были сломаны, кости, которые были обглоданы. Он похоронил целый мир и родословную. Название Аэрлофалин редко произносится нашим народом, разве что в наших воспоминаниях и когда мы собираемся, чтобы вспомнить мертвых и все, что прошло.
Сираторн остановился. Теперь он казался выше, хотя это могло быть только игрой света. — Я был в Аэрлофалине, Телдин Мур. Я знаю об убитых мирах. Теперь раз в десять лет я направляюсь туда, как и мой отец, и сто дней скорблю.
Телдин и Сираторн уставились друг на друга. Внезапно эльф очнулся и увидел Телдина, словно тот только что появился перед ним. — Мы оказались плохими хозяевами и просим у вас прощения. Пожалуйста, присоединяйтесь к нашей следующей трапезе. Мы поедим вместе в мире и поговорим о вашем плаще и ваших заботах. Не дожидаясь ответа Телдина, Сираторн обернулся и крикнул в сторону леса: — Сиол тат, алве доу мэйт. Когда он снова повернулся к Телдину, небо потемнело, словно туча закрыла лицо солнца.
— Простите и наши фантазии, Телдин Мур, — сказал эльф, когда весь лес вокруг них погрузился во тьму. Телдин дико озирался по сторонам, пока эльф невозмутимо продолжал говорить. — Мы стали созданиями прошлого, связанными нашими воспоминаниями. Этот лес был таким, каким когда-то был дом отца моего отца, возрожденный через магию иллюзии. Это слабость, которой я предаюсь ради того, чтобы произвести впечатление на окружающих.
Теперь Телдин увидел смутные далекие стены, изгибающиеся над его головой вместо неба, будто он стоял под огромной перевернутой чашей, потолок которой был усеян крошечными звездообразными огоньками, испускающими свет все большей яркости. Телдин мог видеть огромные узоры, вырезанные на самом потолке, сплетающиеся вокруг незнакомых созвездий, изображенных там. Скала позади него поблекла и превратилась в деревянную дверь, которая, как он теперь мог понять, была окована железом и расписана символами.
