— Я заставил тебя кончить меньше чем за две минуты в ту ночь, когда обрюхатил тебя.
Я подняла бровь.
— Ты считал секунды, которые потребовались мне, чтобы кончить?
— Конечно.
Я расхохоталась.
— Это что, какое-то мальчишеское пари?
Кейн пожал плечами.
— Скорее, просто мой загон.
Я смотрела на него несколько мгновений, прежде чем склонила голову, и прижалась к его твердой груди. Прошло несколько секунд, когда я внезапно вздрогнула. Кейн почувствовал мою дрожь и повернул нас так, чтобы моя спина оказалась прямо под горячими струями душа.
Я промурлыкала.
— Это так мило.
— У тебя все еще болит спина? — спросил он, поглаживая меня по плечам.
Я кивнула.
— Это просто из-за всего того веса, который я ношу с ребенком.
— Как насчет массажа после того, как мы закончим принимать душ?
— По-моему, звучит неплохо, папочка.
Я уже собиралась заговорить, когда Кейн вдруг спросил:
— Ты только что описалась?
Я скривила лицо от отвращения.
— Фу. Нет. Почему ты спрашиваешь об этом?
— Вода внезапно стала немного теплее.
Я нахмурилась.
— Я не писала.
— Ничего страшного, если ты сделала…
— Кейн, — перебила я. — Я не писала.
Он дразняще улыбнулся мне.
— В мире есть два типа людей: те, кто мочится в душе, и те, кто лжет об этом.
Я сжала руки в кулаки.
— Я не мочилась в чертовом душе.
— Лгунья.
— КЕЙН! — завизжала я. — Я сходила в туалет перед тем, как зайти в ванну. Если бы я пописала в гребаном душе, я бы так и сказала.
— Ага.
— Я помочусь на тебя, если ты продолжишь в том же духе.
— Это способ пометить свою территорию?
Я закрыла лицо руками.
— Ненавижу тебя, — проворчала я.
— Теперь я точно знаю, что ты лжешь.
Я опустила руки, и уставилась на него.
— Я действительно ненавижу тебя.
Он улыбнулся.
— Тогда мне нравится, как ты меня ненавидишь.
Моя губа дрогнула, и он это увидел.
— Ах-ха! Заставил тебя улыбнуться, ты больше не можешь злиться.
Я проворчала:
— Сколько тебе лет? Пятнадцать? Улыбка не снимет тебя с крючка, я могу улыбаясь злиться неделями, даже годами.
Кейн моргнул.
— Даже на папочку твоего ребенка?
— Особенно на папочку ребенка.
Выражение ужаса на лице Кейна заставило меня рассмеяться. Он притянул меня ближе, поцеловал в макушку и помог мне закончить мыться в местах, до которых я не могла дотянуться. Он даже вымыл с кондиционером мои волосы просто потому, что ему нравилось делать это для меня.
Я внесла свою лепту и потерла ему спину, время от времени останавливаясь, чтобы поцеловать один из его многочисленных шрамов, что заставляло его улыбаться, наблюдая за мной через отражение в стекле. Он продолжал вытирать пар, чтобы наблюдать за тем, что я делаю, и то, что он не мог оторвать от меня глаз, вызывало мурашки на коже.
