Рафаэль: Так мы и думали. Как всё прошло?
Моисей: Не очень. Он мертв. Самоубийство.
Рафаэль: Что?! Как ему это удалось?
Моисей: Кольцо со встроенной иглой. Десять минут – и всё.
Рафаэль: Их было трое, и они не смогли его остановить? Почему?
Моисей: Я тебе потом объясню. Было сложно ему помешать. Достаточно было освободить один палец на несколько секунд. Он сделал это, как только понял, что проиграл.
Гедеон: Он сказал что-нибудь перед смертью?
Моисей: Что от яда и вируса нет иммунитета, а антидот есть только у него.
Рафаэль: Другими словами, набил ее квартиру ядами?
Моисей: Боюсь, что да. Там сейчас всё просеивают через мелкое сито.
Рафаэль: Я должен идти, надо убедиться, что она ничего не могла принять.
Моисей: Давай, мы предупредим врачей, чтобы на всякий случай были готовы. То, что найдем, немедленно отправляем в лабораторию. Скажи ей, что нам придется полностью очистить квартиру, потому что у него был доступ к очень разным веществам.
Гедеон: Не забудьте проверить на ртуть и радиацию.
Моисей: Конечно, но ты же понимаешь, он хотел, чтобы она умерла, не вызвав подозрений. Тут не до радиации. Он был не так глуп.
Рафаэль: Я пошел, держите меня в курсе.
Моисей: Выясни всё, что сможешь, о том, что она делала в квартире. И мы проверим.
05.02.2016
Было утро, или, точнее, часы показывали, что оно наступило. Она предпринимала всё возможное, чтобы без дневного света жизнь хоть как-то походила на обычное начало дня: приняла душ, позавтракала, занимала себя мелкими практическими делами, чтобы не думать о том, что происходит снаружи. Потом опять села писать.
Часов в одиннадцать зазвонил внутренний телефон и незнакомый голос поинтересовался, нужно ли ей что-нибудь. Она попросила еще бумаги и ручек, и некоторое время спустя шум у двери подсказал, что просьба выполнена, хотя никто не зашел, чтобы ей что-нибудь сказать.
Она писала без остановки, только время от времени меняла стол, за которым работала, – то сидела в гостиной, то приходила на кухню, но в конце концов, как и накануне, перебралась в кровать. Ей очень не хватало окон и хотелось узнать, какая погода на улице. Но ни одного звука не проникало в убежище, внешнего мира здесь вообще не существовало.
Внезапно молчание было нарушено, хлопнула входная дверь и раздался крик Рафаэля: «Камилль, где ты?» Она ответила: «Здесь». Он ворвался в комнату, дыша так, как будто пробежал несколько километров, скороговоркой произнес: «Добрый день, как дела, Альфред Сислей родился 30 октября 1839 года», – потом бросил свою дорожную сумку, быстро снял пальто и свитер, сел на кровать так, чтобы ей не надо было задирать голову, глядя на него, и протянул руки.
