- Верно! Прямо органическое отвращение питаю!
Осьмериков обрадовался.
- Ну, во-от! Не правда, что?.. Серые, обыденные люди для вас не существуют, они для вас - вот тут, под диваном... Милый мой, дорогой! Жизнь жива серыми, тусклыми людьми, ее большое дело творится из малого, скучного и ничтожного!
Таня встала.
- Мне пора идти! - сказала она.- Нужно еще поспеть в статистический комитет.
- Господа! Пойдемте, нам ведь тоже уж давно пора! - обратился Сергей к остальным.
III
Они вышли. Вечерело. Вдали еще шумел город, но уже чувствовалась наступающая тишина. По бокам широкой и пустынной Старо-Дворянской улицы тянулись домики, тонувшие в садах. От широкой улицы они казались странно маленькими и низенькими.
- Кто этот гриб? - спросила Таня.
Сергей усмехнулся.
- Осьмериков-то?.. Чистая душа!.. Ведь действительно вся душа светится. Но сколько он народу среди учеников перепортил своею чистою душою!
- Как душно с ними! - Таня быстро повела плечами.- И какое все кругом маленькое, низенькое, смирное! Совсем вот, как эти домики... И арифметика, и чувства - все какое-то особенное: малое больше большого, серое ярче красного.
- А как вы нашли Марью Михайловну? - обратилась Варвара Васильевна к Токареву.
- Какая она стала... мягкая и белая! - улыбнулся Токарев.
- Страшно! Страшно, как человек меняется! - задумчиво сказала Варвара Васильевна.- Ведь одно лишь имя осталось от прежнего. Что значит семья и дети...
- Да,- вздохнул Сергей,- много я видал семейных счастий и нахожу, что на свете ничего нет тухлее семейного счастья.
- И это положительно что-то роковое лежит в женщине,- продолжала Варвара Васильев-на,- ребенок заслоняет от нее весь большой мир... Нет, страшно, страшно!.. Никогда бы не пошла замуж!
Таня с неопределенною улыбкою возразила:
- Я не знаю,- отчего? Все зависит от самого человека. Я бы вышла, если бы захотела.
- Совершенно с вами согласен,- решительно сказал Сергей.- Люди устраивают себе тухлятину. Виноваты в этом только они сами. Почему отсюда следует, что нужно давить себя, связывать, взваливать на себя какие-то аскетические ограничения? Раз это - потребность, то она свята, и бежать от нее стыдно и смешно... Эх, ночь какая будет! Господа, чуете? Давайте, выедем сегодня же. Лошади отдохнули, а ночи теперь лунные, светлые... Заберем всю колонию с собою и поедем.
У Тани разгорелись глаза.
- Вот это славно!.. Им всем полезно будет отдохнуть: в Питере жили черт знает как, на голоде сами голодали, а тут уж совсем пооблезли... Превосходно! Все и поедем!
