– Мы столкнулись с ним у вашего дома. Я так спешил, что не заметил его. У меня в руках был мышьяк. Пробирка упала и разлилась.
– Молодой человек, вы решили попрощаться с жизнью? – спросил доктор.
– Это не вашего ума дела, – закричал Давид и убежал.
– Он в тот день пришел ко мне весь бледный, – Пол следил за реакцией Давида, – он был озабочен, рассказал про тебя. Мы сначала решили позвонить в полицию, а потом решили следить за тобой.
– Вы за мной следили?
– Да, ради твоего же блага.
Давид подошел к окну. Он не хотел смотреть Полу в глаза, чтобы не выдать свой страх.
– И что вы сделали, чтобы я не повторил попытку? Вы даже не отвечали на мои приветствия.
– Почему ты так и не решился на самоубийство? – сменил тему Пол. – И еще вопрос. Почему ты хотел покончить собой?
– Вы следили за мной и не поняли?
– Я не знаю, почему ты хотел покончить с жизнью, но знаю кое-что о тебе. Ты трус! Да! И не смотри так на меня. Если бы ты был мужчиной, ты бы дал сдачи своему отцу, ты бы защитил своего брата от насилия. Но нет, женщина сделала это за тебя. Ты не смог, потому что ты трус. Вот тебе ответ.
– Да, я трус. А теперь уходите из моего дома.
– Вечер еще не закончился. Давид, тебе нужны деньги?
– Да, черт возьми. Они мне очень нужны.
– Тогда ответь, что тебя толкнуло на самоубийство?
– Я решился на самоубийство из-за брата, потому что его взгляд преследует меня всю жизнь. Эти маленькие, беспомощные глаза. Стоит мне закрыть глаза и…
– А почему ты все еще жив?
– Опять же из-за брата, но уже взрослого и беспомощного, – ответил он через боль. – Я должен его спасти.
– От чего?
– Как будто вы этого не знаете?
Пол ничего не сказал, он ждал ответа.
– Какой вы плохой человек. Я должен вытащить брата из тюрьмы, – он произнес эти слова с болю.
– А почему он в тюрьме?
Давид был убит. Его голова была готова взорваться, как тепловая бомба. Мышцы затвердели, и он не мог двигаться.
– Его обвиняют в насилии.
– Он жестоко избил своего друга, правда?
– Да.
– Из-за чего?
– Я не знаю.
– А я знаю. У него детская травма, Давид. Ему нужна помощь, помощь психиатра.
– В детстве у него бывали приступы бешенства. Бабушка говорила, что он весь в отца. Я не понимал смысл этих слов. Но сейчас понимаю. У него тот же взгляд, походка, голос. Если он останется в тюрьме, я окончательно потеряю брата.
– Ответь мне на один вопрос, Давид, и мы закончим нашу встречу.
– Я вас слушаю, – обрадовался он.
– Ты бы мог ради брата навредить другому человеку?
