Клуб оказался на окраине города, на пустыре. Рядом не было ничего. Ну то есть вообще ничего. Пойти было совершенно некуда. А на часах – десять утра. Поэтому мы забрались в концертный зал, осмотреть место выступления. Аппаратуру еще не привезли, и на сцене были только старенькая ударная установка и треснутое пианино. Инструменты немедленно опробовали. Бубиков и Керя (его басист) начали в четыре руки играть «Let it be», Керя запел. Кто-то взялся стучать на ударных, остальные снимали утренний концерт на телефон. Получилось неплохо. Но очень быстро стало скучно, и было решено пить пиво.
Когда пиво кончилось, пошли в город за добавкой. Шли шумно, распугивая редких прохожих. Не специально, конечно. Такие уж мы люди. На обратном пути поспорили из-за чего-то и в пылу эмоций разорвали большую пачку чипсов прямо на остановке. Разумеется, тоже случайно. Прохожие отходили в сторонку и прятали глаза. Нам было весело.
Концерт начался с опозданием на час. Людей было много, и мы отлично отыграли. Не помню, вторыми, или третьими по счету. Сразу после нас выступили наши кореша. Организаторы договорились, что ночевать мы будем прямо в клубе. Это было хорошо сразу по двум причинам: не надо никуда ехать, и не надо платить за жилье. Спать хотелось очень сильно. Поэтому вечером я уже не обращал внимание на выступающих, а лениво потягивал пиво и смотрел, где бы поудобнее прилечь.
Когда концерт закончился, всех людей из зала выставили. Организаторы говорили, что сейчас работники клуба там все проверят, закроют, а потом пустят нас ночевать. Так что мы стояли на крыльце в минус двадцать, и наслаждались ночью.
Очень скоро стало ясно, что никуда нас не пустят. Директор клуба почему-то решил, что мы рожами не вышли ночевать в его драгоценном заведении. Так что мы остались на снегу в минус двадцать в незнакомом городе. Час ночи. А вокруг – пустырь.
Стали решать, как быть. Было предложение идти в сторону вокзала пешком. Поезд у нас был только следующим вечером, но на вокзале можно было переночевать. На это уже почти все согласились, но тут из-за угла возник Бубиков.
Он был ошеломительно пьян. Он даже толком не мог говорить. Таким пьяным я не видел его никогда. Бубиков принес нам благую весть. Он сказал:
– П…ссс..аааны…. Щааа пппприе… приедет де… де… пу… депутат… и пове… ик! … повезет нас… в го… в го… в гостиницу!
Конечно, мы ему сразу поверили. И окончательно решили идти на вокзал.
Но Бубиков нас не пустил. Он хватал нас за руки, и всем видом умолял остаться ждать депутата. Сказать он больше не мог ни слова.
