Первый конфликт, переросший в драку, случился у Анжелы с ее парнем только через несколько месяцев.
«Он выпил, стал склонять меня к анальному сексу (извините за такие подробности), на что я не была согласна. После отказа оттаскал меня за волосы, дал ногами по животу. Я вырвалась, убежала. Надо было сразу прекратить всё. Не верьте, что если один раз ударил, то больше не будет. Будет. Это как ком. Который катится с горы, его уже не остановить. Утром он позвонил, слёзно молил о прощении. Попросил прийти к нему, я так и сделала. Плакал, упрашивал простить, предложил переехать к нему. Я согласилась – мне он ещё продолжал сильно нравиться. Думала, ну выпил человек – наверно, спьяну не думал, что делает. Ну, я тоже язык за зубами не держала – перечила, раздражала его».
Через неделю Анжела переехала к своему абьюзеру жить.
«Моя проблема была в том, что я его оправдала. И оправдывала постоянно. Я подумала, что все будет хорошо, что то, что было – случайность… и перевезла вещи, стали жить вместе. Это было второй роковой ошибкой… Мои родители были против наших отношений, и по настоянию отца я поехала учиться в Санкт-Петербург. Там я только училась, ни с кем не знакомилась. Мы поддерживали связь с Ромой, постоянно созванивались. Я очень скучала. Я отучилась первый курс, и моя «ненормальная любовь» позвала меня обратно. Мы решили вопрос с родителями, он меня якобы ждал год – как потом я узнала, он всё это время изменял с разными девушками. Я вернулась обратно в Краснодар, перевелась на второй курс из Санкт-Петербурга, начала снимать квартиру. Он переехал жить ко мне. Поначалу всё было замечательно. Я даже думала, что я правильное решение приняла остаться с ним. Да что там – волк в овечьей шкуре. Но потом началось… Он мне не разрешал ни с кем близко общаться, кроме его друзей, максимум – общение в институте, «привет, пока». Мне нельзя было выходить куда-то без его разрешения. Мобильный он мой постоянно проверял – звонки, смс. Иногда пощёчины давал, когда ругались».
Анжела рассказывает, что в 20 лет она стала хмурой, медлительной и вечно недовольной. Она всего боялась, стало застенчивой, мало улыбалась, не ходила в театры, клубы, как ее ровесницы.
«Ты озираешься вокруг и тебе кажется, что все всё знают, что тебя жалеют. «Это я, девочки, о шкаф ударилась, это я в темноте стол не увидела…», потом отмазки заканчиваются и ты просто молча мажешь тоналкой синяки и носишь водолазки по самое горло, когда на улице 30 градусов тепла».
