Марика
К моему великому сожалению, нол пришёл. Мало этого, он еще и подал руку, чтобы помочь сесть в карету. Из разряда обузы, он переходил в разряд прилипчивой, а оттого любопытной обузы. В свою очередь меня это начинало интересовать, а как известно, мой интерес никому и ничего хорошего не приносил. Хоть некоторые и утверждают обратное.
Отмахнувшись от своих же размышлений, я устроилась в карете и предпочла не думать о проблеме в виде нола, который неожиданно стал моим слугой.
Дорога заняла больше двух недель, при том, что мы почти не отдыхали, останавливаясь лишь на несколько часов в придорожных тавернах. Не знаю, как перенес это нол, а я чувствовала лишь тихое бешенство, чуть разбавленное радостью, от скорого возвращения домой. Почти перед самым лесом, в который было необходимо въехать, чтобы попасть в мой замок, карету пришлось остановить. Я не собиралась трястись в этой коробке всю дорогу по лесу.
Уже через полчаса громыхания за спиной, я не выдержала. Решив, что нол, если не хочет покидать меня, сам доедет до дома, я просто ускорилась и уже через пятнадцать минут была около замка. Как же хорошо дома!
Этот замок мне подарил старый друг перед своим уходом, не хотел чтобы дом развалился. Ведь известное дело, дома — разрушаются, стоит живой плоти и теплу их покинуть. Моя плоть хоть и не живая, и не наполнена теплом, но вполне способна ухаживать за жильём. Или нанять кого-нибудь, как вариант.
Тепло очага пыхнуло жаром, стоило мне переступить порог. Это было одно из моих самых любимых ощущений, при возвращении: почувствовать жизнь в своём доме. Потом пришли запахи и звуки. Ким с Розой были на кухне, а Селеста играла со своим новорожденным сыном. Позволив себе побыть немного в этой идиллии и показавшись домашним, я прошла на второй этаж. Там, через коридор, в свою башню.
Все в моей комнате было так, как я оставила. Лишь закрытое окно говорило о том, что здесь кто-то был. Наверняка Роза приходила прибирать тюрьму, как она называла мои апартаменты. Сполоснувшись от пыли, я переоделась в чистый костюм и открыла окно.
Нол появился, когда солнце уже практически село. Громыхание кареты было слышно еще за несколько верст от замка и жутко раздражало. Я с трудом удержалась от приказа сжечь ее немедленно, но память о Рее мне не позволила этого сделать. Может чуть позже, когда воспоминания подёрнутся дымкой и тоска перестанет есть сердце.
