Через сорок минут все по-прежнему, в смысле – никаких признаков действия кислоты, никаких изменений в пространстве, и только в голове начинает чуть шуметь от алкоголя.
Спустя час Федор Глухов – который к тому времени успел прикончить второй ром и выкурить не меньше десятка сигарет – в ярости проклинает дилера, его гребаную желтую бумажку и свою собственную доверчивость.
Бармен за стойкой считает своим долгом поинтересоваться, все ли у него в порядке.
Федор, едва удостоив его взглядом, раздраженно отвечает, что да, у него все в полном, мать его, порядке, спасибо, что поинтересовались.
Через секунду он понимает, что в облике бармена определенно было что-то подозрительное – какая-то странная деталь, которую он уже замечал где-то, у кого-то, в другом месте. Федор разворачивается, чтобы внимательнее рассмотреть бармена, и в следующий момент его прошибает как молотом, вгоняя в пот, осознание.
Бармен как две капли воды похож на Карла Лагерфельда, известного модельера. У него морщинистое, скрытое за черными очками лицо, длинные белые волосы, забранные в хвост и идеально белая, с накрахмаленным воротничком, рубашка. С бесстрастным видом он разливает напитки посетителям, и никто кроме Федора, кажется, не замечает очевидного сходства.
– Черт, черт, черт, – от неожиданности и испуга Федор приседает за стойкой. По его спине ручьями течет пот, он тяжело дышит, дыхание сбилось, зрачки неестественно расширились.
Он оглядывается, чтобы удостовериться, что своим рывком под стойку не привлек к себе слишком много внимания, а затем вцепляется в отвороты куртки стоящего рядом человека.
– Э-э-э, что за дела? – тот пытается оторвать его руки от своей одежды.
– Ты видел это? – задыхаясь, шепчет Федор. – Видел?
– Видел что? – спрашивает сосед, одновременно не оставляя попыток освободиться от цепкой хватки фотографа.
– Бармен. Он как две капли воды похож на Лагерфельда…, – последние слово застревает у Федора в горле, поэтому получается что-то вроде «Ла-гррр-фель-гррр».
– Приятель, похоже, ты переборщил с веществами. Тебе надо на воздух, – сосед с отвращением отстраняется от него, насколько это возможно. Федор разжимает руки, и тот спешит раствориться в толпе.
Некоторое время Федор продолжает сидеть под стойкой, пытаясь успокоиться. Он отсчитывает про себя – «раз», «два», «три», «четыре», и на счет «десять» резко поднимается из своего укрытия, чтобы еще раз взглянуть на бармена. Он надеется, что галлюцинация прошла, и окружающее вновь приняло свой обычный облик, но не тут-то было.
