Я ожидал, что уже образ в черной мантии и с косой придет за мной.
«Наконец смогу увидеть «Божественную комедию» наяву. Куда только интересно попаду – в рай или ад?», – мелькали мысли в моей голове.
Но мне казалось, что для первого я слишком плох, а для второго – слишком жалок. Мое бытие на Земле даже дьяволу покажется жалким. А ведь я так хотел своей деятельностью приносить пользу, да и в целом, боялся, чтобы жизнь переросла в монотонное животное существование. Когда писал картины, и Даша рядом служила музой и вдохновение, меня переполняло счастье, которое уносило меня сильно далеко от реальности, словно на облака, где не было ничего твердого, острого, колючего, а только мягкий и пушистый, как шерсть кота, пол, по какому так и тянет пройтись босиком. Тогда-то я и чувствовал себя полноценным и нормальным человеком, приносящим пользу для всего мира и ощущающий счастье в каждой прожитой минуте. А сейчас, как только проснулся, ненавидишь каждую секунду.
«Скорее же забери меня отсюда, ну приди же», – обращался я к смерти.
Но мое прошение не было удовлетворено. Та холодная рука потянула шею обратно наверх и отбросила в сторону, и я ударился головой о каменную плитку. Мой взгляд был направлен вниз, а пошевелиться никак не мог, глаза слипались, кашель набрал обороты, и вода чуть ли не литрами выходила из меня таким способом. Еле-еле моргая, я чувствовал, как тот, кем мог быть сегодня убит, спокойно уходит. Дальше отключка.
Глава 9
Очнулся я в большей степени под принуждением, а не по собственной воле. Холод, исходящий от пола(его состовляла голая плитка без ковра), на которой лежал, пробирал меня до костей. Попытавшись чучуть приподняться, я почувствовал боль в шее, как будто всю ночь кости в ней ломали на мелкие кусочки. По моему предположению, скорее-всего, неправильно лежал в течении всего сна. Хотя при той ситуации трудно было выбирать подходящую позу. Но тогда эта мелочь не стоила такого внимания, ведь стояли более высокие задачи. Во время отключки я увидел то, что обязательно требовалось перенести на полотно. Кажеться именно этот образ и приходил ночью. Медленно подняв свою тушу, попутно ахая от боли в шеи и регулируя ее так, чтобы она прошла, я напрвился в комнату для составления еще одной зацепки в этом запутанном пазле. Рисовать портрет того, кого видел во сне – стало уже обыденностью и движения при выполнении этого действия были машинально вырабатынными. Все это указывало на порабощение меня книгой. И это уже не пугало, а просто немного утомляло. Ее превосходство в этой квартире было очевидно с первого момента, когда она появилась внезапно в пустом и пыльном шкафу.
