«Одну дверь закрыл уже хорошо. Если, что проблем не будет. Хозяйка все равно приходила за деньгами на прошлой неделе. Показания на счетчиках тоже проверила, так что ее ждать не стоит. А дальше, если нужно будет, свяжусь с ней и что-то придумаю, что сказать. М-да, впервые серьезно задумываюсь о переезде», – говорил я сам себе, настраивая на смену жилья.
Огни ночного Харькова проносились мимо окна машины. Я выглядывал и вспоминал счастливые минуты своей жизни. Ночная жизнь всегда была ярче, чем солнце для молодых. Студентами мы каждую пятницу мотались в клуб, но больше всего терзало мою душу воспоминания о Даше. Наши прогулки в основном припадали на ночное время. Днем мы переносили все свои накопление в голове на холст. Просыпаясь, каждое утро я с нетерпение ждал вечера, дабы увидеть ее очаровательную улыбку и голубые глаза. В ней заключался весь смысл моей никчемной жизни. Вспоминать о расставании с Дашей для меня было подобно кромсанию собственного сердца ножом. Не раз уже я обдумывал причины конца наших отношений, но кроме как самого себя винить было не кого.
«Давно не возвращался к столь горькой теме. После этих воспоминаний хочется закрыть себя в шкафу. Вот ведь черт, как я мог так все испортить. Даже и не этот факт заставляет меня ненавидеть и призирать себя, а мое за всегдашнее бездействие. Нельзя просто брать и отпускать самое ценное. Но время не вернет тебя к жизни, а только продолжит убивать», – говорил я сам себе, утверждая, что вина лежит на мне и единственный вариант продолжать свое существование – покориться и смириться. Раньше это помогало, но все равно рана не давала покоя, боль вызвал раздражитель – Даша. Тогда я забыл обо всем, что произошло со мной в квартире. Сердце внутри заиграло от ожидания встречи, которую мне, наверное, хотелось больше всего в последние одинокие годы.
Глава 7
И вот такси привезло меня в центр. «25/17» был молодежным заведением. Встретить там человека возраста больше 40 – большая редкость. Завсегда люди стольких лет были либо иностранцами, либо же неудачливыми художниками. В «25/17» в основном сидели хоть и молодые, но авторитетные личности, поэтому каждый безуспешный деятель в своем роде желал воткнуться в ряды свежести искусства и что называется «похайпить». Конечно это некий расизм, говорить, что в баре были только художники. Попадались и писатели, и малоизвестные молодые режиссеры, но они чувствовали себя чуждо и их психологически давило собственное меньшинство среди представителей изобразительного искусства. Отличия можно было услышать в разговорах за столиками. Если режиссеры с писателями обсуждали возможность сотрудничества, то художники вечно со своей манией величия закрывались любого «инородного» для них. Хотя к полночи хорошо набравшись, в караоке орали песни все, а танцы и вовсе переходили на столы. Когда Даша видела это, то чуть ли не заливалась слезами и не вызвала полицию. Но я объяснял, что это именно то, что нужно. Мы с ней хотели открыть место, где люди «не такие как все» могли находить себе подобного и опустошить все, то накопленное, что на собиралось у них за время.
