Свекровь, следившая за перепалкой с поджатыми губами, вмешалась:
– В конце концов, этот дом куплен вами в браке, и Танечке здесь доля принадлежит! И сын её тут прописан.
– Таня, ты тоже так считаешь? – она поглядела на насупившуюся дочь и взвыла. – О-о, кого я вырастила! Юра, а ты что молчишь? Давай, добивай родителей!
– Мам, ну ты чего? Не волнуйся, я не тварь неблагодарная. А потом, я же Таньке с Данькой регистрацию оформлял, и знаю, на кого собственность.
– Неважно, на кого собственность, – с апломбом заявила свекровь. – Всё, купленное в браке, считается общей собственностью.
– Так я по сию пору в браке с первым мужем, – засмеялась Варя. – Тоже Пинегин был, тут все Пинегины. Трясите с него рубли и метры, может, что и обломится.
Инна Леонидовна вскочила с табурета и полетела в зал:
– Лёшка, ты что творишь? Вы не расписаны? У тебя хоть завещание есть?
– Ты чё, Ин, – спокойно откликнулся он. – Я ещё молодой. Сама-то, что ли, написала?
– А если бы ты тогда зимой погиб? Что бы с Варей было?
– Но не погиб же. А потом ты же у меня по закону наследница. Ты бы Варю не обидела.
– Ты понимаешь, что я не одна наследница? Ты понимаешь, что Игорь – точно такой же наследник? Я-то, когда последний раз с ним пообщалась, додумалась к нотариусу сходить!
– Да на кой ему домик в деревне?
– Игорь угол в конюшне – и тот умудрился продать. При его родственной любви к нам он судился бы за каждую курицу. Он бы облапошил нас, слабых баб, тем более, после такого удара. Мы от твоего наследства получили бы мизер, которого Варе бы дай бог хватило на однокомнатную квартиру в барачном доме. А ей ещё детей учить.
– Да ладно, Инна, не расстраивайся, всё же обошлось.
– Юра, ты видишь? Родители твои совсем думать не умеют. Что делать будем? Давай, юрист, включай мозги!
– Значит, так. Маму надо срочно развести. Мам, где мой биопапа? Ему надо сказать, что, если затянет с разводом, мы на сестрёнку с него алименты стребуем.
– Пять лет назад в Конях жил.
Юра стал названивать в сельсовет. Инна Леонидовна помахала ему, мол, на тебя одного рассчитываю, и стала одеваться. Пинегины кинулись уговаривать её остаться. Но она сказала:
– Видеть вас не могу, легкомысленные вы люди! Пока Варя не станет законной женой и наследницей, я к вам не приеду! О детях бы хоть подумали!
Очень кстати позвонил Царёв, что подъезжает, и она засеменила к калитке.
И что за необходимость была приглашать сватов? Посидели бы они: Лёша с Варей, Юра… да и всё! У Танечки такое же кислое выражение лица, как у свёкров и мужа. Как она под них подстроилась! Инна Леонидовна ругала себя за такое отношение к племяннице, но обида за Лёшу и Варю не давала успокоиться. Ещё раз оглядела компанию за праздничным столом. Соседи, весёлая пара из дома напротив, оба с Лёшей в школе работают, она преподаёт, он завхозом. Без них вообще бы не свадьба была, а поминки. Царёв тоже молодец. Попал сюда почти случайно, когда заявление подавали, у загса столкнулись. Сказал: «Приду!», думала, пошутил, а вот он. С цветами, с подарком, острит, поёт, вон как с соседом спелись! Юра с соседкой, бывшей учительницей своей, даже проорали частушки весьма фривольного содержания. Так, пора стол обновить. Вылезла, по дороге нажав Варе на плечо: «Сиди, новобрачная!», прихватила пару опустевших салатниц, вернулась с чистыми тарелками, собрала грязные, поставила в центр стола жаркое, накинула шаль и пошла на улицу, водителя Царёва к столу пригласить. Вслед за ней вышел Лёша: «Ин, я добегу!», но тут звонок с незнакомого номера. Представился: «Шеметов!» Ещё соображать пришлось усталой головой, кто это. А, Иван Иванович! Объяснила, что семейное торжество, что никак не может сейчас ехать в полицию. «А мне как раз вы оба с братом нужны. Сейчас подъедем!» Передала трубку Лёше, пусть объясняет, как до них добраться, а сама повела водителя к столу.
