– Это вряд ли, – усмехнулся Лёша, скидывавший обувь и верхнюю одежду, и прошёл на кухню.
Опешившая Танечка поперхнулась и замолчала. Потом раздражённо сказала:
– Мама, ты почему позволяешь ему тут командовать?!
– Как не командовать, он хозяин, – пожала плечами Варя.
– Ты что, отказываешься мне помогать?
– Мы помогаем. А вот на июнь не рассчитывай. У нас другие планы.
– На курорт, что ли, собрались?
– Можно и так сказать. В роддом.
Танечка поперхнулась. Потом посмотрела материну фигуру и сказала:
– Ты рехнулась! Тебе сколько лет, сорок пять?
– Сорок четыре покуда. Могла бы и запомнить. Не чужие, чай.
– Мама, ты бабка уже! Какие дети в твоём возрасте!
– Доча, когда я попросила тебя побыть на хозяйстве, чтобы я могла за мужем в больнице ухаживать, ты что мне ответила? Что у тебя своя семья: муж и ребёнок. Вот и у меня теперь своя семья будет.
С криками и обвинениями молодые собрались за пару минут и уехали. Инна Леонидовна кинулась за тонометром:
– Варя, ты только не волнуйся, а то давление…
– Да ну их, Инна! Давай обедать. Конечно, я расстроилась. Помнишь, ты летом сказала, будут ли они Лёшу дохаживать в старости? Я на тебя за детей обиделась. Как же так, он меня с детьми приютил, когда муж из дома выгнал, он их кормил, растил, учил. Конечно, будут! Только когда мы к нему в больнице такому беспомощному приехали, Танечка себя показала. Зачем, мол, тебе инвалид? А перед командировкой мы ведь из-за беременности поссорились с ним. Я ему сказала, а он…
– Варька, перестань! Я растерялся просто! Пятнадцать лет вместе – и тут такое!
– Когда я его мычащего и избитого увидела – ну, всё, думаю! Рожу, пусть у меня от него сын останется! Хоть он и против. А ведь уже на прерывание записалась. А тут он тебе мычит: мишка, мишка! Ты догадалась, медведя этого вытащила из сумки. А я как обрадовалась! Значит, думаю, всё-таки захотел он этого ребёнка!
– Так что, сын?
– Нет, дочка!
К вечеру зятевы родители нарисовались. Сват даже не вышел из машины, а сватья, ухоженная и молодящаяся дама предпенсионного возраста, бегом взбежавшая по ступенькам высокого крыльца, с порога начала укорять и жизни учить. Но Варя, женщина бойкая и к конфликтам привычная, её перебила:
– Ну, сватьюшка дорогая, ты, конечно, старуха по сравнению со мной, но, если бы решилась родить, я бы слова тебе не сказала. Всё-таки люди мы неглупые, воспитанные, в чужую семью не полезем, у вас помощи не попросим и вам ничего не должны. Кому родить – тому и кормить.
