В панике отталкиваюсь от него и краснею, не понимая, что он такого сказал, что сердце вмиг вскачь пускается.
Придурок…
Блин, я, кажется, заболела.
— О, а вот и мой подарок пожаловал.
Я как дурочка осматриваюсь по сторонам. В зал уже заходит мужчина с огромными шарами. Настолько, что те по одному еле влезают в проход. Он подходит к нам, что-то спрашивает у Марата. А мне жуть как интересно, что задумал этот человек.
И узнаю через несколько минут, когда гость лопает шарики, а из них… Выпадают деньги. Много-о-о-о рыженьких и синеньких купюр, от которых глаза разбегаются.
И вроде это дети богатых детей, но…
Они все радостно прыгают, хватают купюры и рассовывают по карманам.
— А ты думаешь, дети богачей купаются каждый день в деньгах? — усмехается мужчина рядом.
Ой, я что, свои мысли вслух сказала?
— Им никто не даёт их в руки. Тем более… Все любят халяву.
Так вот оно что!
Смотрю за купюрками, которые всё ещё осыпаются на наши головы. Бумажка падает мне меж грудей, и я тут же сдуваю её, чтобы не липла ко мне.
Интересно, сколько было в этих шариках денег?
— Если хочешь, можешь, пока детвора не видит, немного хапнуть себе.
Ладонь на талию опускается.
А я зверею.
Не от того, что он меня трогает. А от того, что он предлагает!
Поворачиваюсь к нему, задираю подбородок.
— Я не в таком плачевном состоянии, чтобы отбирать у детей деньги. Это их подарок. От вас. Поэтому с моей стороны это будет грубо, некрасиво и к тому же… Мне ваши деньги не нужны!
Снова ко мне липнет бумажка, и я, убирая её с волос, отдаю мужчине. Толкаю ладонью в грудь, возвращая.
Я разворачиваюсь, бью тёмными волосами по лицу мужчины и ухожу.
Хватит с меня утренника!
Деньги мне уже заплатили, и я могу снять этот пошлый наряд Снегурочки и со спокойной душой пойти домой!
Что, собственно, и делаю.
Быстро убегаю, переодеваюсь, беру деньги за работу и на всех парах лечу домой.
И только в нашей квартире выдыхаю, стоит перешагнуть порог дома. Падаю у нас в прихожей на пол, сползая по двери.
Сумасшедший день. Зато… Подзаработала, да.
И какие эмоции получила! Познакомилась с извращенцем-миллиардером, от которого дико бешусь. И его дочкой. Которая…
Миленькая, но странная.
Подошла ко мне, чтобы подарок забрать. Стояла, смотрела на неё, пока она придирчивым взглядом меня осматривала.
«— Это же ты меня отлугала тогда, — недовольно, сморщив носик, говорит.
— Не ругала, — разве моё отчаяние тогда было похоже на ругательство?
— Но потом защитила, — пересказывает, будто и не слышит меня. — Ты холошая. Нравишься мне. И может…
