Кив отвел взгляд от меча и посмотрел на Тьорла.
Эльф только пожал плечами.
– Это его меч. Я думаю, он поставит на него, если сам захочет.
Кив ухмыльнулся и, размазывая грязь, вытер о штаны мокрую от эля руку.
– Хорошо же! – Он повернулся к Хауку. – Но раз так, щенок, мишень выбираю я. Промахнешься – меч мой.
Хаук положил руки на стол и улыбнулся обезоруживающе простодушно. Никто, кроме Тьорла, не заметил холода в его глазах.
Вздохнув, Тьорл взял свою кружку и уселся напротив стены. Он знал Хаука уже три года. За это время он успел понять, что может надеяться на Хаука, как на самого себя; если нужно, Хаук всегда придет Тьорду на помощь. Но он также знал: нельзя мешать Хауку, когда его глаза превращаются в льдинки.
И Тьорл, и Хаук много раз, когда им нечем было заплатить за ломоть хлеба и кусок мяса, играли в ножи на обед и на эль. Хаук любил похвастаться, что мог бы их обоих прокормить только своей меткостью. Он всегда очень точно бросал нож, но Тьорл чувствовал, что сегодня дело не в выигрыше – Хаук задумал играть в какую-то другую игру.
Да, конечно, сегодня ставкой не могли быть еда или питье.
В кошельке Кива позвякивало несколько монет, однако он хорошо знал, что если он хочет есть и завтра, то сегодня он должен выиграть, а не проиграть.
– Меч, – громыхнул Кив, – меч! Против чего?
– Это ты сам скажешь.
Стул под Кивом заскрипел.
– В кошельках моих друзей что-нибудь да найдется.
Трое его приятелей почувствовали себя неуютно. Один из них стал было возражать, но Кив, взглянув снова на меч, указал им на золото, серебро и драгоценные камни, украшавшие оружие. Все замолчали; в черных глазах Кива огнем полыхала жадность.
Хаук фыркнул:
– А вправду ли хоть что-нибудь есть в этих кошельках?
Кив щелкнул пальцами – три кошелька тотчас тяжело шлепнулись на стол.
Да, кошельки были полны.
Эльф снова улыбнулся. Деньги в кошельках, конечно, не составляли и сотой доли стоимости меча. Но разве Хаук когда-нибудь промахивался?! На дальней стене зала кто-то давным-давно серой краской нарисовал силуэт человека, красным вином обозначив сердце. Из двух дюжин отметин на сердце пять были сделаны ножом Хаука.
Вокруг них уже собрались зеваки; Сидевшие за соседним столом четыре горожанина наполнили у барменши свои кружки и сдвинули стулья так, чтобы было лучше видно. Остальные посетители, наблюдая за происходящим, заключали пари и обсуждали ставки игроков.
Через длинный зал прошли два гнома в темных одеждах. Тьорл взглянул на них безо всякого интереса и про себя отметил только, что эти двое, занятые беседой, ни на что не обращают внимания.
