Несколько минут они оба не шевелились и всё смотрели в пол, восстанавливая дыхание и разум. Он быстро посмотрел на Каллисту, она сидела на том же месте, обняв свои колени. Он быстро развернулся и пошёл к выходу.
– Это ничего не меняет. Прости за эту вольность. Ешь, пока еда горячая, – спокойно сказал он у двери и, обдумывая своё поведение, ушёл прочь. Каллиста смотрела вслед уходящего человека и не могла понять, что случилось. С ней такое впервые.
Почему же она хотела его убить? Она действительно боялась. В её голове выстроилась определённая теория, что за каждым теплом идёт боль. Когда, она была в концлагере, эта теория всегда подтверждалась. За данную одежду, чтобы она в зимние вечера не замёрзла, в неё летела заточка из сворованной ложки от какого-нибудь похотливого мужлана. За еду, шла игла в вену, чтобы взять кровь для раненных фашистских солдат…
– Почему, я это сделал? Какого хрена?! – закуривая сигарету на балконе, разговаривал сам с собой Кол. Он не мог найти ответа на этот вопрос, что случалось с ним крайне редко. Он просто это сделал? Просто так? Нееет. Выпуская клубы дыма, он прикоснулся к губам, вспомнив этот поцелуй, когда он отвёл ладонь, то увидел на пальцах кровь. Вот, что его так опьянило. Её кровь.
Он выкинул недокуренную сигарету и быстрыми шагами пошёл смывать с себя кровь. В ванной он тщательно вымыл руки и умыл лицо холодной водой. По привычке он посмотрел в зеркало. И, с горечью всё осознал. Он, произнёс вердикт :
– Из-за этого она хотела убить меня, она увидела всё наперёд. Я не смогу ей помочь…
Комментарий к
С этой части повествование будет вестись от третьего лица, иногда от первого или второго.
Ночь была душной, напряжённой, стояла гробовая тишина. Все двери и окна были закрыты на затворы. Плотные, однотонные шторы не дают пробиться сияющему лунному свету. Ни кто не спал, но причины были разные. Каллиста не могла уснуть из-за боли, а Кол из-за собственных мыслей.
Утро было таким же. Кол принял своё решение. Он встал со своей кровати без сил, позвонил в клинику. Там он получил положительный ответ на свою просьбу. Он выкурил последние сигареты и молча, в тишине приготовил завтрак.
Он тихо зашёл в "мягкую" комнату, она лежала в углу, свернувшись клубочком. Каллиста затаив дыхание ждала, что он сделает. А, он, молча сел напротив неё…
– Сядь, – металл пробивался в его голосе. Она неуклюжа, падая, кое- как села. Он видел эти ужасные последствия вчерашнего гнева. – Прости меня. Ешь.
