Стеф по-лисьи фыркнула и покачала головой.
– Мечту ни к чему охранять. Мечта – это не достигнутая цель.
За двумя рядами давно облетевших рябин, похожих на вкопанные на всю длину черенка в землю мётлы, проступило некогда зеленое, а теперь облупленное до неопределенного цвета здание. До них донесся отзвук резкого электрического звонка, и спустя минуту из дверей, точно конфетти из хлопушки брызнули пестрые курточки и рюкзаки.
– Вот и пришли, – вздохнула она.
«Так, после работы надо еще зайти в «Тэско», купить хоть что-нибудь на ужин, а потом уже забрать Беллу. Погулять бы с ней, да холодно, а у неё насморк. Хорошо бы хоть полчасика выкроить, забежать к Тамми, да сегодня, наверное, не выйдет…»
– Степанида Ильинична, здравствуйте!
Алекс посмотрел на стайку подростков, облепивших тумбу с бетонным шаром. Одна из девчонок подмигнула ему из-под длинной рыжей челки, другие заметили это и захихикали. Адресата приветствия он не вычислил – никого мало-мальски похожего на Степаниду рядом не наблюдалось.
Поиски Степаниды на том бы и закончились, но Алекс слишком внезапно развернулся к Стеф, когда выражение окаменелости еще не успело сойти с её лица. Она выразительно подняла брови и закатила глаза.
– Включу дедукцию и предположу, что русская фамилия – Иванова?
– Свиридова. Не стоит так полагаться на дедукцию.
– Тогда почему Эванс?
Стеф пожала плечами и улыбнулась.
– Ну а почему не Эванс?!5
– Кстати, как вам старушка Агата в оригинале? Много книг уже прочли?
– Это первая. За два месяца продвинулась страничек на пятьдесят. Я плохо знаю язык, – призналась Стеф.
– Мне ваш вариант больше нравится, – после некоторого молчания заметил Алекс. – Не понимаю, почему вы не смените имя?
– Мама назвала меня в честь моей прабабушки. Она была ей очень дорога. Оттого и не меняю.
Она отвернулась и безрадостно оглядела школьный двор.
– А может, когда-нибудь переберусь туда, и менять ничего не надо будет!
Они подошли вплотную к ступенькам широкого крыльца. Стефани с ненавистью посмотрела на обитую выцветшими деревянными планками дверь, то и дело отлетавшую в стену под натиском пяти- и шестиклассников, потом обреченно вздохнула и повернулась к Алексу.
– Давайте прощаться.
Он широко улыбнулся:
– Я боялся, что вы уйдете, ничего не сказав!
Стефани поднималась по широкой лестнице, осторожно переступая обтертые закруглившиеся срезы ступеней. Звонок уже прозвенел, но мимо неё то и дело проносились опоздавшие, ракетами взвивались по этажам, и верхние пролеты отзывались об их прибытии жалобным эхом.
