Самыми радостными событиями в спланированной размеренной жизни центра были банный день и телефонный звонок домой. Отец, который вначале изрядно волновался за сына, мгновенно успокоился, когда после долгого перерыва в общении услышал голос Андрея. Его сын говорил с ним спокойно и уверенно. В его голосе появились радостные нотки и свойственный ему юмор. На удивление отца он не просился домой, но всякий раз заказывал конфеты и печенье. Сладости возвращали ребят в детство, в родительский дом, становились для них поводом для радости и общения.
У Андрея появился друг и наставник. Он сразу же обратил внимание на высокого парня с большими карими глазами. Пётр проходил реабилитацию от наркотической зависимости. Их кровати стояли рядом, и часто вечера Андрея заканчивались долгими душевыми беседами с ним. В центре не было ни телевизора, ни телефонов, ни компьютеров. Изоляция от любых источников информации приводила к тому, что зависимые были вынуждены вновь учиться общаться, выстраивать отношения и взаимодействовать с другими людьми. Трезвыми. Живое общение, конечно, зачастую приводило к ссорам и конфликтам. Но в большей степени в центре царила добрая атмосфера поддержки и взаимопонимания.
Пётр отличался от других. Андрей чувствовал в нём какую-то силу и уверенность в завтрашнем дне. И это притягивало его. В условиях отдалённости от цивилизации парень всё чаще задумывался о главных и второстепенных вещах своей жизни. Именно в центре дружба стала для него одним из драгоценнейших камней, его главной ценностью. Дружба позволяет чувствовать себя востребованным, важным и полезным. Он тянулся к Божьей любви, как к чувству, которое может поднять человека с колен, вдохновить на новые свершения, мотивировать жить. Андрей начал мечтать о своём деле, которому он смог бы отдать все свои силы и дарования.
– Расскажи свою историю, – однажды попросил Петра Андрей.
Их обоих направили на небольшой склад заготавливать капусту на зиму. Шинковать кочаны и укладывать с солью в бочку – это занятие они считали чудовищно скучным. Неприученные к какому-либо труду, парни неохотно принялись за дело.
Пётр, натирая морковь в тёрку, казалось, ушёл в свои воспоминания, но потом вдруг начал свой рассказ:
– Это длинная история. Как многие из нас, я начал употреблять пацаном, лет в пятнадцать. Знаешь, лето, деревня, свобода. Местные предложили дозу. Бесплатно. В девяностые достать дурь было легко. Я быстро втянулся. Думал, попробую ещё разок, а потом брошу. Сам не помню как, но уже к осени я был «на системе». Когда понял, что попал, решил рассказать сестре. Она была в шоке, отдалилась от меня. Родители тоже достаточно быстро узнали о моей зависимости. Они любили меня очень. Да и сейчас…
