Он подошёл к массивным воротам, увенчанным двумя башнями. Свято-Введенский Толгский женский монастырь. Андрей вспомнил, как часто ходил мальчишкой с отцом в обитель. Он стоял, прислонившись спиной к старинным дверям крепостных стен толщиной в несколько метров. Вон там, чуть поодаль, пять светлых, летящих главок собора и трёхъярусная колокольня. Часовня-киот Толгской Божией Матери.
Разум не слушал его сердце. «Как это мне может помочь? Я и молиться-то не умею…». Молитва тебе поможет… Всё пройдёт вскоре… Андрей медленно шёл вдоль высоких стен монастыря. Вновь прижался к холодному белому камню: «Эти стены, наверно, много слышали молитв…». Внезапно раздался колокольный звон. Что-то бухнуло в сердце, сорвалось и понеслось. Андрей упал на колени, слёзы ручьём потекли по впавшим щекам: «Господи…» Парень уже не принадлежал себе. Припав к массивным дверям обители, словно к чудотворному иконостасу, он молился так неистово, что казалось, он прожил в этих монастырских стенах всю свою сознательную жизнь. Его слова неловко складывались в простую нехитрую просьбу: «Господи, если Ты есть, помоги мне! Помоги мне выбраться из этой пропасти. Верни мне Алесю. Я готов на любые тягости и лишения. Я прошу Тебя, помоги!»
Он не помнил, как долго стоял на коленях. Очнулся от громкого рокота приближающегося мотоцикла. Андрей поднялся на ноги, стыдливо отёр слёзы рукавом и шатающейся походкой побрёл в сторону дороги. До рассвета было ещё слишком долго…
* * *
В родительской квартире вкусно пахло материнской стряпнёй. Отец обрадовался сыну:
– Поешь с нами, сынок? – спросил он.
Андрей отказался:
– Пап, нам надо поговорить…
Отец, уже привыкший к плохим новостям, помрачнел:
– Что опять случилось?
– Пап, я – наркоман. Уже третий год… – неожиданно для себя и отца выпалил парень.
Отец побледнел, стало трудно дышать. Он присел на край кровати.
– И что? Героин? – кто-то схватил его сердце, жестоко сжав, не отпускал.
– Да, – кратким выстрелом ответил сын.
Они сидели напротив друг друга. Пропасть между ними, зияющая своей пустотой, увеличивалась. И остановить этот процесс никто из них уже не мог.
Андрей вдруг разрыдался. Не сдерживая слёз, он кричал:
– Ну почему ты не отдал меня в спорт? Ты всегда думал только о своей работе… Ты же видел, что я погибаю, и молчал…
Отец попытался неловко возразить:
– Я много раз пытался говорить с тобой, но ты закрылся от нас с матерью… Ты не слушал…
Андрей, обхватив голову руками, не стесняясь своих чувств, выл, словно раненый зверь. Отец подошёл к нему, обнял за плечи:
