– Заурядный провинциальный пейзаж, – упрямо возразил собеседник.
– А вот и нет!
– Архитектурный примитивизм, – стоял на своем управляющий. – И ты, как внучка известного художника, должна понимать это лучше меня. Разве можно сравнить этот ординарный вид с красотами, к примеру, Лондона, Рима, Парижа, на худой конец – Питера или Москвы? Вот где красота. А здесь – тоска и безнадега.
Настя нахмурилась и замкнулась в себе. Вадим предпочел не заметить перемену в ее настроении. Сняв шапку, он подал кому-то условный знак. Достигнув верхней точки, карусель угрожающе прохрипела и застопорилась. Побледнев, барышня испуганно приложила к губам ладошку, помня, что в городке отсутствует не только служба спасения, но и обычная пожарная часть. Даже в экстренных случаях, днем, помощи приходилось дожидаться по несколько часов кряду, а в полутьме она могла и вовсе не появиться. Вадим, напротив, блаженствовал. «Остановка по требованию», – с улыбкой заговорщика пояснил он. Мгновением позже где-то рядом раздался сильный хлопок, выпустив на волю гроздья салюта. В воздух один за другим взлетали десятки радужных солнц, рассыпаясь на сотни бликующих соцветий. Позабыв мимолетные обиды, Настя восторженно ахнула. Вадим притянул ее к себе и хотел поцеловать. Девушка ловко увернулась.
У кафе их уже поджидал автомобиль. Толик приветливо просигналил и осторожно тронулся с места. Высадив подругу у дома, управляющий сухо попрощался, не покидая салона. Ася так и не поняла причины перепада его настроения и проводила машину задумчивым взглядом. День пролетел незаметно и подарил ей много радостных впечатлений, отчего же тогда остался какой-то неприятный осадок? Подумать об этом можно и на досуге, решила она, забегая в полутемный подъезд.
Как водится, праздники сменились буднями. По утрам Настя по привычке отрывала листок перекидного календаря, но события в ожидании воскресенья не торопила. На рабочем месте время пролетало незаметно, а вот по вечерам бывало не по себе. Закрывая глаза, девушка прокручивала в памяти встречи с Вадимом. Раскладывая по полочкам каждую из минут романтических свиданий, она никак не могла определиться. Та яркая вспышка, которая озарила ее пару-тройку недель назад, погасла, подобно сгоревшему метеориту, оставив вместо себя горечь утраты. Казалось, что их отношения не развиваются, как, впрочем, и не сходят на «нет». От этой умеренности, будь она хоть трижды золотой серединой, веяло холодом. Вадим то ли делал вид, то ли все же проявлял активность. Но все его усилия сводились лишь к внешним эффектам. В его поступках, прежде всего, отсутствовало проявление чувств. В перерывах между встречами он не давал о себе знать, не звонил, не присылал писем или телеграмм. Казалось, что и само общение носило случайный характер, словно потребность в нем возникала в последний момент, от скуки или безделья. Сколь управляющий ни загружен работой, размышляла барышня, время на отдых, наверняка, выкраивает. Вопрос, с кем и каким образом он его проводит, оставался открытым. Столь пессимистичные размышления, на удивление, не пугали девушку, а вот сомнения с некоторых пор не покидали. Пытаясь разобраться в себе, Настя никак не могла ответить на главный вопрос, постучалась ли в ее сердце любовь? Она очарована? Без сомнения. И, как праздника в детстве, ждет встреч с Вадимом. Вот только почему-то не мучается бессонницей и лишь изредка вспоминает его в быстротечной дневной суете. В отличие от горячо любимой ею Наташи Ростовой она не считает минуты до встречи, не восторгается достоинствами избранника и главное – не строит радужных планов. Будучи чуть старше героини романа, Ася, хоть и не уступала ей в наивности, почему-то замечала недостатки поклонника, а в будущее и вовсе предпочитала не заглядывать. Впрочем, Вадим так же мало походил на князя Андрея, как она сама на юную толстовскую графиню.
