Настя расчинила тесто и, в буквальном смысле закатав рукава, принялась за дело. Волшебная сила вдохновения не подвела и на этот раз – пироги вышли на славу. Румяные, душистые, они сами просились в рот. Едва она привела кухню в порядок, в дверь позвонили. Девушка легкокрылой птахой метнулась в прихожую. Смачно втянув в себя воздух, порог переступила тетя Нюра. «Нешто Николаевна уже дома? – изумилась она. – Пахнет ажно от ворот». Повторять намек дважды не было нужды, да и знакомство старушки с избранником в планы Насти не входило. Она спешно собрала гостье узелок. Но та, похоже, уходить и не собиралась. Молодая хозяйка хитростью выпроводила бабулю за порог и сняла телефонную трубку. Затяжной гудок не оставлял сомнений в том, что аппарат исправен.
Вадим появился затемно и отчего-то в прескверном настроении. Снимать пальто и уж тем более проходить отказался наотрез. Надежды поразить его воображение домашним ужином рушились подобно песочному замку. Заметив на лице Насти горечь, кавалер сменил гнев на милость и великодушно пригласил ее в ресторан.
– Чтобы потом весь город судачил о моем легкомыслии? – возмутилась барышня.
Вадима даже передернуло от старомодности подобных суждений.
– «Ах! Боже мой! что станет говорить княгиня Марья Алексеевна!» – с издевкой процитировал он. – А не начхать ли нам на все эти мещанские предрассудки?!
– Лично мне далеко не безразлично, что скажут наши с бабушкой знакомые. Можно почаевничать и дома. Чем тебя не устраивают, например, расстегаи? Пальчики оближешь!
– А ты, оказывается, ханжа! – взорвался собеседник. – С меня хватит высококалорийного обеда! Пора вернуться к легкой пище: рыбе, морепродуктам, овощам. Как говорится: меньше мучного, больше ночного. Хотя, как я понимаю, в нашем случае постель возможна только после свадьбы?
– Правильно понимаешь! – вспыхнула девушка. – Тебе, увы, не повезло: у меня твердые принципы, и я еще подумаю, стоит ли поступаться ими с такой легкостью! Тем более что ресторанная публика мне претит. Другие, знаешь ли, ценности! Не пойду!
– Дело твое, – Вадим развернулся и, выходя, уточнил: – Стало быть, будем прощаться?
– Скатертью дорога!
– И это все, что ты можешь сказать после того, что было?
– А что между нами было?!
– Ах, вот оно как! Смотри, не пожалей!
– И вы, сударь, не поминайте нас лихом!
Поклонник обернулся и посмотрел с вызовом. На лице Насти не дрогнул ни единый мускул. Волнение выдавали лишь неестественная бледность и прерывистое дыхание. И хотя в душе бушевали страсти, а глаза были на мокром месте, менять свое решение упрямица не собиралась. Колкий взгляд Вадима она выдержала стоически, но едва дверь за ним шумно захлопнулась, дала волю эмоциям. Погасив свет, Настя прислонилась к массивной портьере и зарыдала.
