Не унывал топор от неудачи,
Ударам следует разящий древопас,
Пришел второй замах в бедро стремящий,
И гибкий стан певца уже не спас.
Открылись внутренние вещи свету,
И кровь поцеловала землю в миг,
На части две распалось красной лентой
Тело, а губы исказил гремячий крик.
Но быстро боль и ужас уметнулись
С лица трагичного, вернулась смеха пьянь.
И на руки вставая между улиц,
Шут побежал пугать собой мирян.
Уж не разбудит нынче на рассвете,
Не пляшут ноги с головой в разлад.
И только сказки в стихотворье эти,
О глупостях заброшенных твердят.
II
О первом вы услышали, теперь
Пройдемте дальше, чтец немногогласный,
Я покажу вам повести своей
Основу демонических соблазнов.
Его участник, что есть главное лицо,
Огромнее в физических началах.
Жестокое и злое полотно,
Его деяний в жизненных анналах.
Он беспристрастный клин, одернутый в доспехи.
В руке его кровава булава,
Навершие из лиц, их выраженья – вехи.
Их выраженья основные завсегда:
Там вы найдете радость и печаль,
В металле отражённый ликом страх,
Злость, интерес и омерзенье невзначай,
Запрятались в железе, на устах.
Ковалось смертоносное оружье,
Из сотен человеческих смертей.
В аду ловились алчущие души
Для убиения живых людей.
Чело блистало шлемом из металла,
И шелом в форме двух рогов сиял,
И очи призакрыты тканью алой,
Чтобы не видеть смерти карнавал.
Но то, что было до кровавой песни:
Даёт определение всему.
Вернёмся на десяток лет и взвесим,
Поступков человечьих кутерьму.
Его прозвал я рыцарем Невзгоды.
На деле, был он конюхом простым,
Именовался Сфэгом. От погоды –
Враз, как-то заурядностью простыл.
Ему не мнили судьбоносного решенья,
Не ожидали подвигов и славы.
Он сам смирился без пренебреженья
Судьбе. И снял с себя мечтательные лавры.
Но резко так, обыкновенной ночью,
В простецкой жизни конного слуги,
Явился демон и веселья строчку
Засунул в быт всемирности игры.
Внезапно подскочил с кровати конюх,
Его лицо сияло красками войны.
В ту ночь ему напел Вальгаллы отклик
Наш первый претендент, служивый Сатаны.
И в тот же час ковал в подземном царстве
Отродьево оружье – страшну булаву.
Немой Гефест при дьявольском управстве
Скуёт и то, на что наложено табу.
И вверили в ладони бедняка
Бич гневности ужасный существом.
И руки Сфэга жаждали огня,
А разум запылал неверным очагом.
От первой жертвы – лишь пятно кроваво:
Сфэг доброго коня зари лишил.
Немалый сердца уголёк покрылся прахом.
Конь отразил живой печали мир.
Тут пошатнулась вера в правость дела,
Вдруг осознал поступок бледный Сфэг.
