— Но раз уж ты пошла на поправку, — он резко выворачивает руль, и Даниэлу бросает в сторону, — моя мама настоятельно просила приехать нас обоих.
Это звучало как упрёк.
— Скажи мне, муха? — Продолжил, выпуская струю дыма в приоткрытое окно. — Ты не могла найти другого места для своих прогулок? М? Какого хера мне приходится сейчас тащиться домой? Чтобы провести остаток вечера в твоей компании? Я вчера как-то неясно донёс до тебя информацию?
— Слушай, — она злилась не меньше его. На себя, на родителей, на гиперопеку, от которой её порой тошнит. И на Гордеева. И даже на его родителей, — тебя никто не заставлял тащиться за мной, и уж тем более: везти меня в своей драгоценной и неприкосновенной машине! Кто мешал тебе сказать, что ты не в парке? Кто-то тебя за язык тянул? Или силком на аркане вели? Ах, да! — завелась, решив высказать, наконец, всё, что держала внутри, — ты же актёр от бога! Ангел, мать твою! Ты вообще взрослеешь? Иногда создаётся впечатление, что уровень твоего развития слишком сильно задержался!
Вот так. Она тяжело дышала сквозь стиснутые зубы. Чувствовала, как шевелятся от злости собственные ноздри. Но она сказала это. И совершенно об этом не жалеет.
— Это сказала мне девочка, которой до сих пор не разрешают ездить на такси, — он притормозил на перекрёстке и снова обернулся, — как ты будешь в универ ездить? Тебе самой не смешно?
— Ты ни черта не знаешь, — почти шипела в его сторону.
— Поверь мне, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь.
На самом деле он знает слишком много о ней. И даже больше, чем слишком. Начиная от покупки её первого лифчика и заканчивая её переездом в другую комнату. Он даже знает, что она увлекается декором, превратив часть своей комнаты в мастерскую. Снова благодарность её матери. Потому что, шушукаясь с подругой в лице его мамы, они не учитывали, что некоторые новости доходили и до ушей Егора. Что-то он слышал сам, а чем-то, не особо интимным, делилась его мать за семейными посиделками.
— Кто ты такой, Гордеев? Чего ты добиваешься? — прищурилась, сдерживая гнев, — ты ничего обо мне не знаешь! Ты же дальше своего носа не видишь!
— А что мне нужно видеть? — он засмеялся. Откидывая голову назад и резко выдыхая, — всё и так ясно, муха! Сколько тебе лет? Ты же как херов попугай в клетке. Повторяешь одно и тоже и дальше отмеренного не улетаешь! Всё ещё плачешь из-за того случая?
Какого?
Их было достаточно, чтобы запутаться.
— Просто заткнись, — понимала, что вот-вот проиграет в этой баталии.
