Он протянул руку.
Через пять секунд он уже был под парусами.
Я утроил дозу анестетика в каждом жетоне. Оба мужчины будут около пяти, шести часов в отключке. Это должно быть достаточно долго.
Чен-ли посмотрел на меня и молча кивнул. Он думал, что все это было частью плана.
Было четверть седьмого. На лестнице я столкнулся с надзирателем Крампом, сменщиком надзирателя Брукмана. — У Брукмана есть для вас сообщение, — сказал я.
'Ой?' Он остановился, сбитый с толку.
Я полез в карман и вытащил сложенный лист бумаги. Я твердо вложил это вместе с чипом в его ожидающую руку.
Я оттащил его спящее тело обратно наверх, в тюремный блок.
Внизу сержант проповедовал мне о вреде пьянства.
Я сказал сержанту, что иначе был бы хорошим мальчиком. Мы пожали друг другу руки.
Писарь в приемной услышал, как сержант упал, и вошел посмотреть, в чем дело. «Он только что опрокинулся». Я сказал. 'Просто так. Подойди и посмотри. Я схватил его за руку, словно хотел поторопить.
Полицейский писатель упал на сержанта сверху.
Тара ждала меня у стойки.
«Я пожал руки всем полицейским, которые были так добры ко мне», — сказал я.
«Мы действительно должны быть начеку», — сказала она, когда мы уходили. — Я имею в виду, что здесь теперь все так хорошо спят.
Она начала напевать Колыбельную Брахмы.
Тара и я искали место, чтобы поговорить. Мы нашли паб недалеко от тюрьмы. Настоящий поддельный антикварный паб - с пластиковыми кирпичиками и деревянным винилом. Это заведение называлась «Het Schelmenhor», и я задавался вопросом, был ли я настоящим негодяем.
Никаких трудностей со стороны тюрьмы я не ожидал. Все они проспят первые несколько часов. И, как кто-то однажды сказал, важен сон до полуночи. Я сомневался, что их сон будет прерван. Первая машина врагов не будет там раньше десяти часов, а поскольку Винг По забронировал билеты на десятичасовой рейс в Лондон, побег должен был состояться до десяти часов.
И побег состоялся. Я позаботился об этом. С другой стороны, я также помог полиции. По крайней мере, я помог им остаться в живых. Если повезет, никого не застрелят. Приятели Чэнь-ли поглядывали бы на полицейских и, как я надеялся, не будили спящих собак. Это был мой добрый поступок в тот день.
Я провел Тару к столику в углу и заказал бурбон. Она заказала шерри. Миледи осталась леди. — Есть новости от Карло?
Она начала рыться в сумочке. — Он звонил, — сказала она. — Я записала. Она вынырнула с пригоршней окурков, поморщилась и снова нырнула. Бесцельные поиски ни к чему не привели. Затем она методично начала опустошать сумку, по одной вещи за раз. Пудреница. Сигареты. Кошелек. Она смущенно посмотрела на меня. «Если ты сделаешь хотя бы один комментарий по этому поводу, Картер, тебе конец».
