– Да, за ним еще один. И там можно запутаться.
– Стоп! Тс-с!
За поворотом послышался шум. Девочки спрятались в нишу, благо, та оказалась рядом. Мимо пронеслось кресло с человеком.
– Кто-то знакомый, – сказал Маша.
– Это предатель! – крикнула Даша.
– Да тише ты! Что кричишь?
Минут через пять снова послышался шум катившегося кресла. Скрыться было негде. В стене была, правда, небольшая выемка, но в ней могла спрятаться только одна девочка, и то наполовину. Выхватив у сестры шапку, Маша толкнула ее в эту выемку, а на себя водрузила шапку Кольгримы. В этот момент показалось кресло, в котором сидел Серж. Поваренок смотрел в другую сторону и не заметил вжавшуюся в каменный паз девочку. Кресло скрылось. Из воздуха появилась Маша.
– Куда теперь? – спросила Даша. – Он поехал к ней. Сейчас скажет, что нас нет, и всё пропало!
– Ничего не пропало! – громким шепотом сказала Маша. – Раз решились, надо идти.
Девочки прошли еще часть пути, когда послышался шум коляски в третий раз. Но у сестер уже так обострился слух, что они успели среагировать. Тем более они обращали внимание на все места, в которых можно было спрятаться. Сестры повернули обратно и юркнули в ближайший тупик. Мимо прокатило кресло.
– Наверное, Кольгримы нет. Ищет ее, – сказала Даша.
– Побежали! – крикнула Маша. – Смотри, куда спрятаться! А я буду слушать, чтоб не настиг!
Девочки, что было сил, припустили по тоннелю. Маша изредка останавливалась и сверялась с планом лабиринта. А Даша, не глядя на план, подсказывала, куда теперь бежать.
Тем временем Ахеронт и Стикс заняли свои места у бокового входа во владения Кольгримы, Колдунья, как маятник, носилась меж домом и постом, бормоча заклинания вперемешку с проклятиями. Как ей хотелось поскорее увидеть Так-така! И воздать ему полной мерой за то, что он погубил ее «Дракона»! Прощения муми-троллю не было! «Превращу его в улитку или мокрицу! Ну а сестру упеку в смирительный дом гномов! Всё ж таки сестра, хоть и не родная! – решила Кольгрима. – Да сколько же их можно ждать?!» Однако ночь не подарила ей радостной встречи с ненавистным Так-таком. Это при том, что всю ночь не пришлось сомкнуть глаз – впервые за много лет! Уже под утро она несколько раз тормошила своих пограничников, проваливавшихся в сладкий сон, но только она исчезала, те засыпали вновь.
– Я обращу тебя в свинью! – негодовала всякий раз волшебница, на что Ахеронт зевал, бил себя по щекам и клялся больше не спать, а Стикс говорил: «Обращай, госпожа! Твоя воля!» Кольгрима, задумавшись, возвращалась в свои палаты. Покорность Ахеронта успокаивала ее, но смирение Стикса настораживало. Выслушав еще раз такой ответ, она спросила:
