Невозможно, находясь в близком окружении, дистанцироваться. Я сделала идеальный порядок в своем закутке. Но отгородиться полностью оказалось совершенно невозможно. Многолетнее отсутствие ремонтов, уборок и культуры людей компенсировалось отрядами мышей и полками тараканов.
Пришлось срочно завести кота для предотвращения свободного разгуливания мышей по моей комнате. А вот с тараканами я начала войну.
Войну с тараканами я вела стандартными способами, но очень ожесточенно. И ничего не помогало. Они успешно вели активные наступательные операции против меня.
Новенькие мои обои начали отходить по краям и там пытались обосноваться тараканы. Я устроила химическую лабораторию. Смешивала яд с клеем и постоянно подклеивала обои. Все продукты – тогда их было немного, время было далеко несытым – я хранила в холодильнике. У меня был тогда мой друг и соратник по борьбе за выживание, огромный холодильник Памир7-ЕУ, который я в Душанбе в 1990 году выменяла на австрийские туфли (новые туфли-новый холодильник). Эти холодильники выпускал душанбинский завод холодильников.
Порог своей комнаты я считала линией фронта и постоянно там строила заграждающие пояса замазок с ядом.
Ничего не помогало. Откуда-то тараканы все равно приползали.
В другом конце коридора проживала семья, которая вообще не имела отношение к университету, но они там жили уже 5 лет. Муж, жена и ребенок. Искандер был узбек. Он держал на рынках несколько контейнеров. Очень красивый был парень. Его жена, Шоира, была ухоженной, но очень некрасивой внешне таджичкой. Она не работала. По утрам чистенький Искандер уходил проверять свои торговые точки, а Шоира оставалась дома, готовила, потом уходила на маникюр, или в парикмахерскую, или к подругам. Девочка их ходила в детский сад.
Шоира очень жалела меня. Говорила: «Ведь ты же доцент, такая образованная, работаешь со студентами. Неужели руководство ВУЗа не может позаботиться, чтобы ты жила в более человеческих условиях? Почему тебе дали самую маленькую комнату? Почему так мало платят, что ты такая худая?». Они-то сами, с мужем и дочкой, прописались в этом общежитии, и получили гражданство. И комната у них была состоящей их трех помещений – они все перестроили, сделали кухню, спальню, детскую. И прихватили часть коридора и устроили там душевую.
Шоира ("шоира" в переводе с фарси означает «поэтесса») меня старалась подкормить – по восточному обычаю принято угощать соседей. В Душанбе и Ташкенте все часто так делали, и я сама так делала – приготовишь – положишь в косу (глубокую тарелку) только что приготовленную еду, и отнесешь соседям. Шурпо, или плов, или сладости. Вот и Шоира взяла моду меня так подкармливать. Когда она первый раз постучала в мою комнату – я отказалась от ее угощения. Ведь в ответ нельзя вернуть пустую тарелку. Обязательно нужно в ответ положить еду. Я ей сказала: «Спасибо, но я не возьму. Мне нечего положить в ответ». А Шоира ответила: «Положишь кусок хлеба».
