– Что ж, раз я должна…
Доминик побагровел:
– Если тебя это не устраивает, я тебя не держу. Ты меня в последнее время вообще беспокоишь. Что-то такое у тебя появилось во взгляде. Мимолетно, конечно, но нельзя обойти вниманием эти перемены. А – ну, посмотри на меня!
Выдержав паузу, София поднесла кружку к губам, чтобы допить остывший кофе, и устремила равнодушный взгляд на него. Во внезапно охватившей злости, Доминик подошел к ней и, выхватил кружку. Подняв вверх, он разбил ее вдребезги о белоснежную плитку пола. Остатки кофе стремительно разливались по швам. София молча наблюдала за этим. На шум прибежала Марсала, их приходящая горничная, в мгновение вытерла пол и также быстро исчезла.
«Мне бы такую вот внутреннюю Марсалу», – подумалось Софии.
– Извини, что так вышло, – пробормотал Доминик, но в этих словах не было чувства вины, скорее формальное оправдание вспышки гнева.
София, не удостоив его вниманием, поднялась в спальню и стала молча собирать вещи.
Доминик возник на пороге комнаты, облокотился о дверной проем и наблюдая за ее движениями заметил:
– Мы уезжаем только через две недели, слишком рано паковаться…
Игнорируя его слова, София, выкатила из гардеробной чемодан, раскрыла все молнии и стала охапками сваливать в него вещи.
– Ты не слушаешь меня, что ж, собирайся сейчас, мне все равно, – пояснил он, покидая комнату. На мгновение обернулся, – Надеюсь, ты не хочешь меня бросить? Пункт пять четыре контракта. Не забывай, что в этом случае, а также изменив, ты останешься ни с чем. До завтра. Мы с Дэборой едем в Канны.
София в бессилии опустилась на край кровати.
День постепенно двигался к закату. Пляж, ещё недавно наполненный гулом отдыхающих, пустел и обретал тишину. Лишь море не унималось в своей игре, принося к берегу все новые бушующие волны с пеной. Они как голодные псы набрасывались на песок, отъедая очередной кусок, но неизбежно возвращались обратно, в удивлении узнав, как короток их поводок. И только двое сидели на берегу почти бездвижно, наблюдая за плывущими вдали кораблями.
– Пришла все-таки? Я ждал, – нарушил он молчание.
– А вот у меня совсем не было уверенности
– Ну, с обретением. Это важно. Нужно верить в себя и свои поступки.
– У тебя все всегда просто.
– А зачем усложнять? Рыться в себе, эмоциях. Все, что первым выходит на поверхность – истинно. Может и не обдуманно, зато это действительно то, чего хочется в данной момент. Произнести, прикоснуться или уйти в конце концов. Не нужно истинное подменять ложным, обусловленным чем-то. Вот моя философия. С нею и делюсь.
