– У нас нельзя просто так сидеть, – официантка постаралась добавить голосу строгости. – Нужно что-то заказать. Только вы бы посмотрели сначала в меню, у нас цены… в общем, цены у нас высокие, понимаете?
Ей явно еще не приходилось интересоваться у клиента его платежеспособностью, она растерянно обернулась в сторону бара, словно ища поддержки, и поддержка не замедлила явиться. Бармен, внимательно наблюдавший из-за стойки за развитием событий, покинул свой пост, вразвалочку, как бы нехотя, подошел вплотную к столику, встал перед ним, наполовину заслонив собой официантку. Несколько секунд он оценивал ситуацию, выбирая линию поведения, потом, решив не церемониться, нарочито грубо проговорил:
– Э, мужик, ты дверью не ошибся? Тут тебе не богадельня, на халяву не подают.
– Да чего налетели-то? – в голосе, который вдруг показался Андрею смутно знакомым, уже сквозила неуверенность. – Говорю же вам: буду я заказывать, и бабки свои вы получите.
Андрей по-прежнему смотрел в окно, за которым под белым светом прожекторов оживала после вынужденного перерыва суетливая работа наземных служб. «Хорошо бы, он свалил сейчас по-тихому, без скандалов, без полиции. И чего он сюда вперся? Такой вечер испортит, козлина, быдло! Надо было в VIP-зал двигать».
– Короче, мужик, давай так, – деловито произнес бармен, словно прочитавший мысли Андрея – ты тихонечко встаешь, тихонечко уходишь, мы шум не поднимаем, ментов не зовем, гостей не напрягаем. Ну? Кому говорю?
– А я говорю, что хочу выпить и пожрать по-человечьи, – набычился клиент. Потом вдруг встал с кресла, посмотрел на Андрея, ткнул в его сторону пальцем. – Вот кто за меня заплатит. Что, не верите? Андрюха, скажи им.
Потеснив плечом растерявшегося на миг бармена, подошел к столику Андрея, отодвинул кресло и по-хозяйски уселся напротив.
– Андрюха, жрать хочу – беда просто. Да еще и ломает после вчерашнего, поправиться надо срочно. Угостишь приятеля? Небось, не скурвился еще?
– Тоха – ты?!
– О, узнал, наконец! Вот и ладненько. А я тебя еще в зале срисовал. Все решал: подойти – не подойти. Потом увидел, куда ты направился, ну и подумал, что грех такой случай упускать. Здесь помаячил, все надеялся – узнаешь, позовешь. А тут эти докопались…
Не отрывая потрясенного взгляда от сидящего перед ним человека, Андрей вдруг понял, что их столик стал центром внимания для половины ресторана, – боковым зрением он отмечал повернутые в их сторону лица посетителей, застывшие за спиной Тохи фигуры официантки и бармена. Его никогда не смущало внимание посторонних, ему даже нравились публичные выступления на презентациях и корпоративах, но сейчас Андрей испытал неожиданно сильное желание оказаться как можно дальше от всех этих людей, которых он видит в первый и последний раз; его почти физически мучили эти любопытные взгляды; он чувствовал, как начинают гореть сначала уши, а потом и все лицо; он понимал, что густо краснеет на виду у всех и от этого терялся и злился на себя еще больше. А с другой стороны столика за ним понимающе, с чуть заметной насмешкой наблюдали глаза старого друга. Нет, не глаза – глаз. Андрей только теперь понял, что с самой первой секунды поразило его в этом лице, наполовину скрытом многодневной седой щетиной и испещренном ранними морщинами. Левый глаз Тохи, внешне почти неотличимый от правого, выглядел мертвым, – он невидяще таращился в пустоту, и вокруг темного зрачка плясали отблески сверкающей гирлянды.
