Рома сидел за столом и пил водку уже ни на кого не глядя и ни с кем не чокаясь. Ему очень понравилась Галя, но он понимал, что рядом с Лехой у него нет никаких шансов. Он немного знал Галю, но намного больше был о ней наслышан. Он знал, что она не такая как все они: она редко показывалась на улице, хорошо училась, играла на каких-то музыкальных инструментах, да и когда по приглашению Вари стала появляться в их беседке, то и тогда он никогда не видел в ее руках ни сигареты, ни бутылки или банчки пива или коктейля. Увидев, как немного погодя Леха проскользнул вслед за Галей, он все понял. «Сейчас он ее опозорит, – подумалось ему. – Жалко девчонку, раз выпила, а эти скоты только и ждут, чтобы воспользоваться!» По природе своей Рома был достаточно слабый и малодушный парень, которому, однако, льстило находиться в такой компании. Но сейчас симпатизируя Гале и изрядно набравшись, он стал даже немного их всех презирать. Ему захотелось спасти Галю из похотливых рук Лехи, а алкоголь хоть и не сделал его смелым, но все же снизил порог страха и добавил какой-то отчаянной дерзости. Имея такую дерзость люди, редко совершают подвиги, но бывает, с презрением отвергают в себе инстинкт самосохранения и, презирая себя, порой кончают жизнь самоубийством. «А что если ей самой это нужно? – думал он, вопрошая сам себя. – Нет! Этого не может быть! Она просто пьяна и ничего не понимает, – говорил он себе. – Ее нужно спасать! – в конце концов, решил он и, опрокинув в себя еще одну рюмку водки, поднялся из-за стола».
Он шел по коридору, придерживаясь за стены и, вначале, как и Галя зашел в ту же самую комнату, где тоже наткнулся на парочку, это уже были другие парень с девчонкой, но занимались они тем же самым.
– Пардон, – сказал Ромка и пошел дальше.
«Погибну, но спасу!» – говорил он сам себе и так добрался до последней комнаты, больше Гале находиться было негде и он, пересиливая страх, толкнул дверь и вошел. В это время Леха уже стягивал с Гали нижнее белье, в комнату вместе с открытой дверью и с Ромой ворвался свет с коридора, и Галя вскрикнула, надернув на себя покрывала. Они обернулись, в их глазах промелькнула растерянность, и если лицо Гали выражало страх, то на лице Лехи после некоторого замешательства отобразилось вначале недоумение, которое быстро сменилось гневом, а когда он рассмотрел Рому, то его глаза заблестели злобой и презрением:
– Ты куда, сука прешься! – прошипел он вскакивая с кровати.
