Не знаю были ли обвинения правдой или она ошибалась, но маме приходилось трудно. В городе личную жизнь наладить или сохранить её в тайне легче, чем в селе. Тут же всё как на ладони. Женщине с двумя детьми найти мужа было нереально, поэтому маме ничего не оставалось , как вступать в отношения с женатыми мужчинами. Она автоматически становилась потенциальной жертвой коротких ни к чему не обязывающих половых связей. Её статус разведённой и одинокой женщины не оставлял ей никаких шансов на мало мальское уважение в глазах односельчан. А мы с сестрой пожинали плоды этой ситуации.
Соседи рассказали, что та обиженная жена долго кричала, стоя перед домом о том, что здесь живёт проститутка. А потом закидала окна кирпичами. Интересно, знала ли она, что нас нет дома? Или даже не задумалась о последствиях? Ведь могла поранить нас – детей. Комната была небольшая и осколки или кирпич могли убить. Опять Бог уберёг!
Вообще я – чудом выжившая девочка. Это явно так. В моём детстве было так много факторов риска, что я диву даюсь своей везучести!
Мы с сестрой пережили чудовищные выходки пьяного , крайне буйного отца, пожар, крыс, многократные заболевания педикулёзом, домогательства пьяных соседей и случайных гостей, агрессию односельчан в разных её проявлениях, жизнь в антисанитарных условиях, хождение по лесопасадкам и дальним полям, бесконтрольное купание в водоёмах. И многое другое. Но у Господа на меня явно были планы.
Глава 11 Свой среди чужих, чужой среди своих
Шёлковая кисточка от ковра ласкает пальцы.
На стене дома моих бабушки и дедушки по материнской линии висел плюшевый ковёр с золотыми кистями по краям. Ничем не примечательный, не имеющий ценности. Такого ширпотреба тогда было множество. Но, почему – то, я помню его очень хорошо. На нём был изображён незамысловатый сюжет: лунной ночью, лихой джигит похитил невесту из неприступной крепости и скачет с ней на горячем скакуне. Полумесяц висит в тёмном небе, тонконогий жеребец с расширенными ноздрями несётся во весь опор. Дерзкий жених одной рукой натянул нарядные поводья, а одной рукой обнимает стройный стан восточной красавицы. А вдалеке, из ворот крепости, выезжает стража и гонится за ними. В руках воинов сабли, на головах тюрбаны.
Я сидела часами напротив этого ковра и смотрела на него. Воображение маленького ребёнка разыгрывалось не на шутку. Меня поражали напряжённые, печальные лица беглецов. Я вглядывалась в них и пыталась понять их чувства. Иногда мне становилось жутко от того, что вот – вот погоня настигнет несчастных и их навсегда разлучат. Сюжет застыл именно в самом волнующем моменте этой истории. А мне очень хотелось узнать, уйдут ли влюблённые от преследователей? Будут ли они счастливы? А ещё мне до слёз было жалко лошадь, потому что она была изящной, а седоки изображены не пропорционально большими по сравнению с ней. И я боялась, что такая маленькая лошадка не сможет долго продолжать погоню. А ещё поводья были натянуты так сильно, что у жеребца от боли задралась морда, а уголки губ того гляди порвутся.
