Дневниковые записи того времени переполнены размышлениями о необходимости духовного роста, попыток перекроить себя, быть выше таких низких страстей и эмоций, как ревность. О том что человеческая душа не принадлежит никому, кроме Бога и следовательно присвоить её, как и обладателя её, невозможно и греховно. Пыталась смотреть на ситуацию с точки зрения принятия всех несовершенств любимого. Убеждала себя, что вся эта ситуация создана для того, чтобы я поняла, что надо прощать и принимать всё, что не нравится. Становиться мудрее и сильнее. В итоге сильнее я стала, потому что это меня не убило.
С моим переездом наши отношения не прервались. Ты приезжал ко мне и мы уже свободно могли любить друг друга. Хорошая физическая близость далась нам не сразу. Долго шли к этому. Ты стал мне самым лучшим любовником. Нежным и страстным. Опытным и трепетным. Именно ты пробудил и полностью раскрыл во мне чувственность. Раскрепостил и научил понимать и принимать своё тело. И мне невыносимо нехватает близости с тобой. Но именно тогда, когда нам уже ничто не мешало, ушла куда-то творческая составляющая наших отношений. Всё перешло в иную, будничную плоскость. Ты приходил, любил меня и уходил. И сам сокрушался о том, что мы давно ничего не создаём вместе, как когда-то. А я чувствовала полное одиночество. Ты появлялся желанным гостем, приносил вкусности, земные плоды и новые стихи. Мы пели друг другу свои свежеиспеченные песни. Но это было редким счастьем коротких встреч. Вся твоя основная жизнь проходила где-то там, далеко. А я всякий раз оставалась одна.
Мечтала о земном, простом, семейном счастье с тобой. Ты часто заговаривал о свадьбе. Мечтал и меня увлекал в свои грёзы. Но, много позже, я поняла, что эти разговоры были из разряда теории, одним из вариантов параллельной Вселенной. Художникам, вроде тебя, присуще такое свойство – игра с возможностями Судьбы. Вера в её повороты без вмешательства человеческой воли.
В начале отношений я видела в тебе Бога, гениального поэта, восхищалась твоей творческой натурой. Про себя прозвала «соловьиной душой». Ты, как божья птица, только пел и совсем не заботился о быте. Меня не пугала твоя неустроенность, непрактичность. Я ценила в тебе необыкновенную душу . Затем, пожив с тобой, я узнала тебя повседневного, домашнего. Видела все недостатки и слабости. С тобой было почти невозможно существовать в одном доме. Кротость и доброта сочетались с требовательностью, раздражительностью и даже деспотизмом. Но я продолжала любить.
