Лес сел за покосившийся деревянный стол, опрокинул в себя две стопки креплёной брусничной настойки и сразу почувствовал облегчение. Ещё после двух стопок место уже казалось более-менее приличным, а люди в грязной, оборванной одежде – приятными собеседниками. Ещё через две стопки Лес ничего не помнил. Как и у многих северных людей, у него напрочь отсутствовал иммунитет к алкоголю. Обычно пил он редко, и не крепкое. Не удивительно, что несколько рюмок отправили его во все тяжкие.
Утром Лес проснулся в ложбинке между трубами городской теплотрассы. Голова трещала, одежда была вымазана то ли в придорожной грязи, то ли в соусе для закуски, а скорее всего – и в том, и в другом. Лес лежал на спине, созерцая пасмурное небо, пока вид не перекрыла беззубая голова старого бомжа.
Ухмыльнувшись, голова сказала: “Што лицо морщишь? Пойдём на точку похмеляться”.
А других вариантов не было. Вернуться домой – означало вернуться на войну с самим собой. И хотя всё тело ломало, физическая боль казалась несравнимо терпимее, чем моральная. Лес с трудом встал и заковылял за бомжом. Похоже, что ночью он несколько раз падал на что-то твёрдое.
Они дошли до ближайшей точки продажи самогона на рынке. Бомжо высыпал последнюю мелочь за прозрачную жидкость в пластиковой бутылке из-под минералки. К бутылке с помощью скотча была приклеена самодельная этикетка: вырезанный из школьной тетради листок с нарисованной от руки цифрой 4.
“Хватило только на четвёрочку,” – сказал Бомжо Лесу.
Потом добавил: “С утра больше и не нужно”.
Бомжо объяснил, что так нумеруется крепость самогона. 2 – минимум, 8 – максимум. Вроде как 4 означало 40 градусов, но он не был уверен, потому что знал: самогонщики редко пользуются спиртометрами. Они определяют крепость по вкусу.
“Здесь мусора заберут. Пойдём за гаражи,” – сказал Бомжо.
Они расположились на каких-то ящиках. Бомжо сделал приличный глоток, откашлялся и размяк.
“Потихоньку только,” – предупредил он.
Лес не послушал и бахнул не меньше. Огонь обжёг глотку изнутри. Из неё вырвался рык дикого зверя.
“Ну я ж сказал!” – Бомжо снисходительно похлопал Леса по спине.
Какое-то время писатель сидел в непонятках. Затем по телу разлилось тепло, проснулся интерес к происходящему.
– Что вчера было? – спросил Лес.
– А я почём знаю? – Ответил Бомжо с хрипотой в голосе. – Мы с братвой мирно выпивали, тут ты нарисовался, всем налил. Говоришь: “Выпьем за баб!” Штоб, мол, они меньше лицом торговали и больше давали!
