Наконец Глухой прервал тишину:
– Мы ведь не будем здесь ночевать, верно? Думаю, нам пора.
Немая долго смотрела на “Африканское дерево”, так что Глухому пришлось повторить фразу.
– Сначала я напишу ему записку, и прикреплю к ней значок. После этого мы – свободны, – сжалилась Немая.
– Какой значок?
– Значок с пиджака. Лес потерял его на выступлении.
– Замечательно. Давай же сделаем это скорее!
– Есть листок и ручка?
– Вот – мольберт, вот – ватман, вот – краски.
Капли дождя перестали стучать по водоотливу. Немая тщательно промыла кисти для рисования, налила воду в банку, приготовила палитру.
– Пожалуй, я нарисую ему картину, – показала она руками, – а в центре закреплю значок. Так он лучше поймёт мои чувства.
Глухой тяжело вздохнул, но ничего не ответил. Сопротивляться было бесполезно. Присев за дастархан, он стал обдумывать, что будет, если их поймают. Не успела Немая окунуть кисточку в краску, как из коридора донёсся звук ковыряющегося в замочной скважине ключа.
– А вот и Лес, – прокомментировал Глухой.
Немую охватила паника. Из неё вырвался крик, напоминающий сигнал, который издают птицы, предупреждая сородичей об опасности. Она выронила кисточку и метнулась к ближайшей двери. Ей оказалась дверь в уборную. У Глухого не было другого выбора, кроме как проследовать за ней.
Они сидели на полу своего убежища, прижавшись друг к другу плечами, а спиной – к ванне. За дверью шумела компания из четырёх человек и робота. Общаться можно было исключительно жестами. Глухой еле сдерживался от проговаривания вслух. Энтузиазм Немой растворился в сожалении от содеянного, от того, что затащила сюда друга. Она вытянула вперёд руку и, не останавливаясь, движениями от себя смахивала её ладонью другой руки, показывая жест глубочайшего сожаления. Глухой с беспокойством наблюдал за маниакальным состоянием подруги. Он вмешался, когда в ход пошли ногти, оставляющие на коже глубокие красные царапины. Кажется, Немая только сейчас поняла, что они серьёзно нарушили закон, и Лес вряд ли это оценит. Глухой успокаивал подругу как мог, но дрожь её сердца только нарастала. Тогда он попросил пересказывать ему разговоры за дверью. Теоретически это занятие должно было отвлечь её от эмоций. Но на практике получилось с точностью наоборот.
“Их там четверо. – Относительно спокойно показывала Немая. – Остряк всё время подкалывает моего суженного. Какой же он мудак! А Лес – умница, красиво ему отвечает”.
“Как ему не стыдно! Лес клеится к этой девице с писклявым голосом!” – размахивая руками, Немая чуть ли не опрокинула поломоечное ведро.
