А мне хотелось знать теперь только одно:
– Баб Поль, Петя-то…?
– Поди, Толька, за водой, слетай, – сказала баб Поля Тольке.
– Дак полно́-то уже, баб Поль, сходил, – пронудил Толька. Явно не хотел отходить от меня ни на шаг.
– Ну, так на завтра принеси.
– Че-то? Завтра и схожу. Я тут. Никуда не хочу.
– Ну, ладно, – согласилась тогда баб Поля. – Дак, Петя-то… Ой, – выдохнула она, – прости меня, Таечка, – и взяла меня за руку, – Петя-то…
– А что Петя? – задрожал Толька.
Он посмотрел на меня, как у меня наполнились глаза, и со всех ног бросился из комнаты, затопал куда-то наверх, видно на чердак, в свой любимый угол. А баб Поля теперь уж продолжила:
– Петя-то в скорой и не удержался, обмер.
Мы обе замолчали.
– Тольку жалко, баб Поль, привязался он к нему. Отца-то не было у него. Вон как расстроенный кинулся.
– Да и то. И за тебя напугался, никак не отойдет. Тут да там, вокруг тебя. И вечер, и ночь. А вчера уж к вечеру смотрю, пошел огород копать, лопату не выпускает, а глаза то и дело рукавом, рукавом. Так до темноты до сарая докопал. Я уж последний раз как к тебе зашла, поглядела, говорю: «Отдохни малой, умаялся». А он: «Нее, мамко наказывала покопать, уж садить скоро». Я-то пошла: «Хлеба, говорю, мамке оставила, как проснется». Он-то только: «Ага, баб Поль». Дак поди всю ночь-то и копал, ниспавши, почти все копано теперь.
– Да нешто почти все, – я тогда удивилась, – мальчишка ведь. И взрослый за дань не укопает, а тут дитя, да за ночь… Да и нешто не спал?
– Дак я шь тебе чево, как копано-то? Поди, глянь. Как есть говорю.
– Он еще вот и картошки наготовил.
– Ну, ты сама-то как? Да живот как, все ж пятый месяц пошел?
Тут и я вспомнила, что Толька бегает, батьки не видит, и второй выходит тоже будет без отца.
– Ну, ну. Полно тебе, – зашептала тогда, склонившись надо мной, баб Поля. – Пока я жива, вместе мы всех поднимем, да и люди у нас не мимо ходят. А как меня уж не станет, так твои уж и на ноги встанут.
…
Катерина Михайловна долго слушала Таю, не решаясь перебить.
– Да. Баб Поля у тебя золотая. Она тебе как родная мать, что рано ушла, Царство ей Небесное. И отцу-то твоему помогала, ну, ты уж помнишь, не маленькая была-то. И тебе. И Тольке твоему как родная бабка стала. Ну, ты это. И меня не забывай. Что нужно будет, приходи-то.
– Спасибо, баб Кать. Спасибо.
– Дак не за что пока. Приходи. Ну, полно вспоминать. Пойдем уже, проведу тебя до дома. А-то твои уж потеряли тебя, часом.
***
Мать сидела подле дома и смотрела, как садится за холмом Солнце, жмурилась от яркого заката и улыбалась. Улыбалась, что старший уже заканчивает школу, а младший, Колька, под холмом вон бегает с друзьями у ручья.
