Женя лег на скамью и поднял штангу. Опустив ее на грудь, он почувствовал легкое головокружение. Кровь начала приливать к голове, как будто он повис вниз головой. Стук сердца шумно отдавался в ушах.
Сделав глубокий вдох, Женя поставил штангу на крепления. Несколько секунд полежал на скамье, чтобы восстановить дыхание. Яркие люминесцентные лампы неприятно резали глаза, а музыка, доносящаяся из радио, оглушала, хоть и играла негромко.
Аккуратно встав, Женя подошел к кулеру.
«Даа, старичок, – подумал он. – Пора тебе тоже пресс сделать да домой двигать».
Почему-то вспомнились слова Сергея Шнурова про друзей-спортсменов, мающихся от травм, а некоторых и вовсе не доживших до сих дней, и их ровесников-алкоголиков, которые живут и бед не знают.
Холодная вода потихоньку привела его в чувство. Женя достал телефон, машинально листая соцсети.
Почему-то пришла мысль написать Насте – что он сразу и сделал.
«Не мог оторвать взгляд от тебя в халате», – написал он. Он знал, что она сейчас дома с мужем и писать подобные сообщения значило подвергать ее риску. Но он любил обозначать себя именно так – неожиданно и немного вульгарно. «Пускай маленько понервничает, – улыбнулся он, убирая телефон в карман. – Хоть какое-то разнообразие внесу в ее смертельно скучную семейную жизнь».
Смяв и бросив пластиковый стаканчик в урну, Женя пошел в раздевалку.
Головная боль и стук в висках не проходили. Он сел на скамейку в раздевалке и обессиленно сбросил кроссовки.
Сил оставалось лишь на то, чтобы приехать домой, выпить аспирина, и если повезет, залезть в теплую ванну.
miracle [mɪrəkl] – cущ. чудо, диво
illegal [ɪli gəl] – прил. незаконный, нелегальный
rebirth [ri bɜ θ] – cущ. возрождение, воссоздание
Утром Женя проснулся раньше обычного – но на удивление, чувствовал он себя прекрасно. Напевая какой-то заевший радиохит, он поставил на плиту сковородку, капнул подсолнечного масла и разбил в нее три яйца. На столе стоял холодный зеленый чай, заваренный им вчера после тренировки. Сделав глоток и поморщившись, Женя вылил его в раковину. Там уже стояло несколько грязных кружек из-под кофе. Изнутри они были черными и напоминали жерло извергнувшегося на днях Везувия. Такие, после того как разобьются, автоматически попадают в керамический рай.
Ставя на плиту турку, он вспомнил, что после вчерашнего дня в холодильнике еще остались суши.
Распахнув его, он невольно усмехнулся – перед ним открывался типичный холодильник молодого холостяка: на нижней полке разбросанными патронами лежали сосиски, там же стояло блюдце с засохшими дольками лимона и солью – напоминание о субботней бутылке текилы. В самом углу полки стояла коробка молока – сомнений относительно давности ее покупки не было, поэтому она была отправлена в мусорное ведро даже без предварительного обнюхивания содержимого. Молочная продукция в холодильнике одиноко живущего мужчины рано или поздно превращается в нашатырь. Тестирование кисломолочки после сильной пьянки грозило неминуемым рвотным рефлексом.
