И вот теперь, не по злобе, но от обиды, сдерживаемой долгие годы, он, вручая жене пачки денег, неизменно сопровождал это действо словами: «От голодранца». Затем вынимал горсть мелочи, отсчитывал десять рублей, протягивал их жене и добавлял: «Это на свечку – поставь за упокой души теперь уже любезной моему сердцу тещи».
Такой длящийся много лет ритуал вручения денег служил ярким опровержением его несостоятельности и одновременным упреком для жены, которая, как он считал, могла, нет, обязана была заступиться за него, но ни разу этого не сделала.
При этом, испытывая угрызения совести и за воровство, и за форму передачи денег жене, он, как мелкий воришка, тайком вынимал из пачки несколько десятков тысяч и на неделю уходил в сладостный запой.
***
Теперь все должно было закончиться в одночасье. Сначала он попытался остаться еще на полгода, мотивируя это тем, что нужно передать дела по завершении финансового года, но одна из университетских «партий», претендующая на власть, добыла компрометирующие бумаги, из которых становилось ясно, что, увлекшись реставрацией, ректор способствовал выигрышу тендера одной и той же организацией.
В министерстве не захотели затевать скандал и объявили: «Уйдешь на следующий же день после семидесятилетия». И Сергею Павловичу не оставалось ничего другого, как согласиться. Но «утраченная выгода» не давала ему покоя, и тогда он стал искать преемника, а поскольку заблаговременно об этом не побеспокоился, то в недрах университета уже сформировались два блока, каждый со своим кандидатом. И если блок неопытной молодежи его мало волновал, то другой, возглавляемый бывшим высокопоставленным чиновником, создавал большие проблемы. Ведь именно он неизвестным ректору образом добыл и отправил в министерство компрометирующие документы.
***
Административная возня не предвещала ничего хорошего. Пользуясь ситуацией, все стремились уладить свои дела. Глеб убедил ректора в необходимости разделения кафедры литературы на две.
Одну из них – кафедру иностранной литературы – он оставлял за собой, а в качестве заведующей кафедрой русской литературы предложил Полину Георгиевну.
Совет университета поддержал это преобразование.
***
– Еще поборемся, – скорее по инерции, чем с уверенностью заявил Сергей Павлович, решив действовать старым проверенным способом: подготовить авангард из числа ветеранов и продавить своего кандидата, который, как он надеялся, будет делиться с ним барышами. И лучше бы недалекую бабу, падкую до денег, но не видящую возможностей быстрой и легкой наживы.
