Во-вторых, можно было ответить правильно на восемьдесят процентов задания и все равно не пройти тестирование, так как в каждой группе был ключевой вопрос, неправильный ответ на который перечеркивал девять правильных на предыдущие.
В результате после тестирования студенты выходили из аудитории, свято уверенные, что благополучно прошли тест, дав шестьдесят или более процентов правильных ответов. И каковы же были их разочарование и недоумение, когда они узнавали, что провалили его!
Чтобы успешно пройти тестирование и гарантированно дать девяносто-сто процентов правильных ответов, за спиной каждого студента должен был стоять профессор и подсказывать верные решения, что, безусловно, не допускалось.
Один за другим тестирование проваливали самые элитные вузы. Выход был один: изолировать представителя министерства на время его проведения.
Обычно в университет в качестве председателя аккредитационной комиссии приезжала милая, доброжелательная и авторитетная дама, хорошо знавшая все сильные и слабые стороны вуза. Члены комиссии не столько проверяли, сколько помогали, указывая на огрехи и ошибки. В результате работа вуза после проверки совершенствовалась с учетом новаций, появившихся в системе образования.
В этот раз с председателем комиссии приехал молодой человек лет двадцати шести-двадцати восьми, который должен был следить за ходом тестирования.
Щупленький, с бегающими глазами и беспокойными ручонками, он с порога объявил:
– Я внимательно изучил результаты вашего предварительного тестирования. У вас очень плохие результаты.
– Как это плохие? – удивился проректор по учебной работе. – У нас средний балл семьдесят восемь процентов – вы нас явно с кем-то путаете.
– Не все так просто, – уклончиво ответил молодой человек и начал с деловым видом перебирать бумажки в портфеле.
Напуганный паникой, возникшей в вузах, где инновационное тестирование привело к печальным последствиям, проректор отвел председателя в сторону и растерянно спросил:
– Лариса Петровна, что нам делать?
– Мне противно об этом говорить, но тестирование проходят лишь те вузы, которые дают взятки этим ушлым молодцам.
– Дожили, – обреченно вздохнул Юрий Николаевич.
– Я жду не дождусь пенсии, чтобы уйти из министерства. Без слез на эту реформу смотреть невозможно! У меня складывается впечатление, что высшая школа разрушается намеренно.
***
Юрий Николаевич пригласил Глеба в свой в кабинет, долго мялся, хотя слыл честным и прямым человеком, невнятно говорил ни о чем. А потом вдруг выпалил:
