и если кто-то оспаривает мою точку зрения, она отчаянно отстаивает ее как свою собственную.
Ну, выступает и выступает. Редко, но встречаются умницы, к тому же активные. Однако не проходит и дня, чтобы мы с ней не пересеклись. Видимо, она изучила мое расписание и, как бы случайно, с забавным потерянным видом постоянно оказывается у моей аудитории.
Это не предвещает ничего хорошего.
***
Глеба, Костю и Семена многое объединяло. Все трое активно интересовались политикой, причем их взгляды были чаще всего кардинально противоположными, а потому спорили они до хрипоты, отстаивая каждый свою точку зрения. Каждый из них получал колоссальное удовольствие, приглашая друзей на премьеру спектакля или выставку. Они любили путешествовать и часто ездили отдыхать все вместе. Редкий случай – их жены подружились, и кулинарные вечера сближали их еще больше.
Все трое имели дачи. И если у Кости с Семеном были маленькие летние домики на маленьких же клочках земли, то у Глеба была не дача, а целое сельскохозяйственное угодье. Что только не росло на его огромном участке! Яблони, груши, черешня, всевозможные ягодные кусты, а вдобавок – мощное, типично южное ореховое дерево; в теплицах же зрели сладкие арбузы и дыни. Но больше всего он гордился виноградником. Его в огромной теплице было более десяти сортов. Виноградные грозди поражали своими размерами.
– Такого крупного и сладкого винограда нет даже в доме моих родителей, хотя все это родом оттуда, – хвастался Глеб.
Однако его попытки вырастить персики так и не увенчались успехом. С завидным постоянством привозил он из Крыма саженцы, но они вымерзали через два-три года.
– Уймись, – увещевала его жена, – не приживутся они в таком холоде.
– То же самое все говорили о винограде, – отвечал Глеб. – И что мы видим? Урожай такой, что девать некуда, – впору винокурню строить.
Он вырос в собственном доме, его предки по материнской линии – понтийские греки – жили в районе Керченского пролива и занимались садоводством. Он называл себя крестьянином в сотом поколении и любил землю. Именно любил. Он прикасался к ней, словно к телу любимой женщины, и она отвечала ему взаимностью, давая потрясающие урожаи.
– Никто не может притрагиваться к земле без любви к ней и страстного желания возделать ее, – утверждал Глеб, и домочадцы охотно передали ему бразды правления. Вера, на зависть соседкам, нежилась в гамаке и лакомилась клубникой, собранной для нее мужем. А сыновья все чаще и чаще находили предлог остаться в городе, для проформы обратившись к отцу с вопросом:
