– Кирилл, ты, наверное, самый лучший в мире человек и очень дорог мне, но… я давно… да что там, всю жизнь люблю другого. Ты сам однолюб, поэтому поймешь меня как никто другой, – выпалила она и разрыдалась.
Он сел напротив нее на корточки и спросил:
– Так ты уходишь к нему?
– Нет, – ответила она обреченно. – Он женат.
– Я действительно тебя понимаю. Помни только одно: ты можешь вернуться сюда в любое время и всегда можешь рассчитывать на меня, что бы ни случилось. Моя любовь к тебе – это как пожизненный приговор, не подлежащий обжалованию. Должно же быть что-то постоянное в этом изменчивом мире, – горько пошутил Кирилл и спросил: – А ты позволишь мне видеться с Егором?
– Господи, ну конечно! Ведь ты хоть и не биологический, но зато самый настоящий его отец, притом самый лучший в мире! Да к тому же ты знаешь, как он к тебе привязан, – ответила Полина. – Я хочу, чтобы ты помнил: ты всегда будешь для меня и сына родным человеком. Не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить за ту боль, которую я тебе причинила…
– Уже простил. Надеюсь, ты будешь счастлива.
***
На следующий день они с Егором перебрались в родительский дом. Отец, больше года прикованный к постели, был так плох, что не принимал случившееся за реальность. С одной стороны, он не мог нарадоваться счастью дочери в браке, а с другой – теперь, когда дочь с внуком постоянно находились рядом с ним, ему вроде бы становилось лучше.
– Не огорчайся: какое-то время они поживут у нас, а там, глядишь, все образуется и вернется на круги своя, – утешала больного мужа Ирина Викторовна.
И он окончательно успокоился и верил, что все закончится благополучно, тем более что Кирилл постоянно звонил, интересовался его здоровьем, и они обсуждали детали поездки на рыбалку, которую запланировали еще год назад.
***
Отец ушел тихо, во сне, – и дом будто опустел. После его смерти Ирина Викторовна, казалось, утратила всякий интерес к жизни и выглядела бесконечно усталой и отрешенной. Полина с трудом узнавала в этой внезапно постаревшей женщине с потухшим взглядом и шаркающей походкой свою энергичную, ни секунды не сидящую без дела маму. Теперь Ирина Викторовна часами неподвижно сидела в кресле, уставившись невидящим взглядом в противоположную стену. Даже горячо любимому ею Егорушке удавалось вывести ее из этого состояния совсем ненадолго.
– Не обижайся на меня, Полина, за эти слова, но пусто мне на земле без моего Жоры, – сказала как-то Ирина Викторовна и вскоре ушла из жизни.
