В субботу буду у тебя на могиле. Приедут Генка, Славка, может быть, Боря. Но он сломал протез, должен успеть его починить. Помянем тебя, поговорим обо всем в этой жизни, подробно расскажем тебе все последние новости.
Да, железную коробку из-под монпансье, в которой я хранил письма к тебе, пришлось заменить. Это ту, которую «сто лет» назад привез из крымского санатория старший брат… Письма стали вываливаться.
До субботы, братишка. Спи спокойно. Пусть земля тебе будет пухом.
Твой младший брат, Серега».
Сергей Иванович вложил письмо в новый конверт, надписал крупно: «Серову Михаилу Ивановичу». В конце правого нижнего угла поставил: «№ 100». Затем убрал конверт в ящик письменного стола…
Глава вторая
В то время, сразу после смерти Вождя Народов, Миша Серов еще не был кумиром двора. Кумиром был, наверное, все-таки его старший брат – летчик: ДОСААФ, Аэроклуб, ВВС… Хотя, в принципе, в многоквартирном доме-муравейнике его никто и не знал толком, никто о нем ничего не мог сказать. О нем иногда вспоминал младший из братьев – Серега. Когда Мишку лупила местная шпана на мясокомбинатовской свалке (она все время горела, источая зловоние на десяток километров) за воровство объедков, Серега крутился рядом и молил Бога, чтобы вдруг, откуда ни возьмись, появился их старший брат в военной форме. Он, конечно, не появлялся, но легче было уже от мысли, что он может появиться и раскидать здесь всех. На чужой свалке Мишка собирал мясные объедки (ребра, кости и лодыжки животных) для первоклассника Сереги.
Распорядок дня, особенно летом, у братьев был свободным: мать с утра до ночи на работе, сестры – трудятся на ударных стройках. Они виделись во время отпусков, когда те привозили кое-какие подарки. Так отмечался вклад младших братьев в воспитание многочисленных племянников и племянниц, с которыми приходилось сидеть практически все лето. Мишка и Сергей таскали их за собой на речку, в лес, подсовывая каждому очередную баранку вместо измусоленной. И так жили практически все: большая половина тогдашних пацанов и девочек вынянчила своих сестер и братьев. Мишку с Серегой, когда они были малышами, тоже нянчили сестры.
Мишка не стал членом воровской шайки, которых было многовато для небольшого окраинного поселка (в их семье даже речи не велось о недозволенном поведении). Он не был и медноголовым силачом, разбивающим лбом дюймовые доски. Он до самозабвения любил футбол, играл в него, по дворовым меркам, как Бог. Этого было достаточно, чтобы за Мишкой в любом споре оставалось хоть какое-то слово. На его игру приходили смотреть жители соседних домов и микрорайонов, а взрослые делали ставки на забитые голы, как на ипподроме. Однажды выигрыш (легальный) составил что-то около 50 рублей (если учесть, что пирожок с мясом стоил сорок пять копеек, а за рубль можно было сходить в настоящее кино). Какие ставки были у шпаны, мало, кто знал…
