Федька Лабин, вооружившись длинной палкой, отважно вскочив на огромных размеров льдину, и ухарски поплыл на ней по Воробейке. Доплыв до моста около Лаптевых, Федька не славируя, не сумел направить льдину помимо моста, льдина ударилась о сваю и раскололась. Федька, по шею рухнул в ледяную воду.
– Вот где глубина-то! Едва ногами землю нащупал! – выкрикнул герой, до полусмерти перепугавшись при крушении. Он не дожидаясь похвалы, или осуждения людей бегом побежал домой переодеваться и обогреваться.
Не успел Федька добежать до дому, а Анна Гуляева уже разнесла по порядку самую свежую новость, из первых рук:
– Федька-то Лабин в Воробейке утонул, своими глазаньками видела.
– Как утонул? – испуганно спрашивали ее люди.
– На льдине катался, а она лопнула, вот он и ухнулся в воду.
– Да он сейчас только по улице пробежал, – недоумевала Дарья.
– Да он не до смерти, а только по шейку в воду вбрякался, – смеясь, уточняла Анна.
– Не дай Бог, влопаться в такую зловещую пучину! – вздыхая, проговорил Федотов Иван, волоча на спине плуг, который он, спасая от наводнения, нёс из амбара.
– А вон, бают, у Осипа, чуть веялку водой по Воробьевке не унесло, – вторую новость сообщила Анна собравшимся около неё мужикам и бабам.
– Эт, уж как помогло? – удивился Василий Савельев.
– Дверь-то ведь у него почти на самой Воробейке стоит, вода взбушевалась, полон двор натекла, вот ее и приподняло водой-то, она и поплыла, а вороты-то, как на грех, отворены были, едва багром он её зацепил, а то бы уплыла в Серёжу! – со всеми подробностями расписывала новость Анна, прозванная в селе «живая газета».
– Вот оказия-то! Такой водополи я с детства не помню, – заметил дедушка Крестьянинов, вышедший на тревожный разговор, заслышав рассказы Анны Гуляевой.
– На все это премудрость божия! Господне послание на нас грешных: от пожара хоть икона «Неопалимая купина» есть, а от наводнения нету, – в заключение вставила свое слово Крестьянинова бабушка Дуня.
Ошалелое движение воды плывут с верховья и с добавленьем из Воробейки. Хватится мужик колеса, а оно уже плывет по льдинам Серёжи, потом попадёт в Тешу, в Оку, а там, глядишь и в Волгу. По реке Серёже, подхваченные разыгравшейся стихией водополья, по воде плывут бревна, доски, дрова и крестьянский скарб: салазки, колеса, грабли, гребни, лукошки и коромысла. Повсеместный разлив вод. Собрав воды ручьев, потоков и лесных ключей, и оврагов, от избытка их, Серёжа широко разлилась, затопив все пространство между ближним и дальним лесом. Серёжа соединилась с водой обширного Мохового болота, вода залила Онискино поле, и все лесное урочище Дерябу. Все это пойменное пространство превратилось в обширное море воды, оставив незатопленной только насыпь железной дороги. В этой-то водной стихии, вольготно чувствует себя рыба, она с низовьев реки поднялась сюда к теплым водам для весеннего икрометания. В Серёже появилось уйма рыбы. Сюда же прилетело много и пернатой дичи, появилось много диких уток, бекасов, куликов, вальдшнепов, были замечены и дикие гуси. Переполненные реки не успевали сбывать свои накопившиеся воды, течение в них стало медленным, потому, что вода одолевала повсеместно, на всем бассейне реки Волги.
