– На хитрости и обмане, далеко не уедешь! Василий, не отдавай, плати деньги и оброть наша! – подбадривала она мужа.
Незнакомец, сначала было упрямился, сопротивлялся, руками держался за оброть, а как заслышал, что несколько человек поспешили из магазина к двери, он от оброти отступился и тоже торопко направился к выходу. Успокоившийся Василий, приобрёл полный комплект сбруи, хомут с блестящими бляхами и глухарями, седелку с бляшках с бубенчиками, шлею с висюльками и оброть с колокольчиком. Расплатившись за все это с хозяином лавки, и положив всё это в просторный мешок, довольный покупкой, Василий было направился к двери, как заметив растерянный вид на лице жены, спросил ее.
– Ты что?!
– Боюсь тебе даже и сказать-то! – с печалью в голосе ответила Любовь Михайловна.
– Как только те ушли из магазина, я сунулась в карман, а там пусто, карман-то отрезан со всем с деньгами, – уныло и жалобно добавила она. – Инда волосы на голове дыбом, и в глазах задвоилось, – плаксиво добавляла она.
– Сколько вынули-то! – грозно обрушил свой гнев Василий на нее.
– Тринадцать рублей! – дрожащим голосом тихо, как из ямы, известила она.
– А что не сдержала, не соблюла! – с зло выкатившимися глазами обрушился Василий.
– Пока с этим нахалом мы спорили, в этот момент, видно, и вынули, – оправдываясь перед мужем, охала Любовь Михайловна.
– Это ладно, еще не с пальцами отрезали, – вступил в разговор хозяин лавки, – ато бывает и с пальцами карман отрезают. Их воров-то карманников много развелось, и по магазинам шныряют. Вон читай вывеску и любуйся ихими портретами, – указал на стенку магазина, на которой было написано: «Остерегайтесь карманных воров!» и тут же галерея фотоснимков лиц воров, особенно отличившихся в злодеяниях при этом деле, спецов по карманной выгрузке.
– Дармоеды! Паразиты! Жулики, ни дна вам не покрышки, – грозно ругался Василий в адрес воров, но их давно и след простыл.
– Тринадцать рубликов, это не какой-нибудь целковый, а большие деньги, – злобствовал на воров Василий.
– Да и меня черт дернул, сунуться с языком, надо бы деньги в кармане туже зажать, а я сунулась тебе в защиту! – самокритично заявила Любовь Михайловна.
– Я уж не знаю, и чего ты рот-то разинула, не соблюла деньги-то! – перенеся злобу с невидимых воров, с новым приступом досады зла, обрушился он на нее, но сохраняя свое степенство и чтоб не опозориться перед хозяином лавки, Василий сдержался не дав воли разбушеваться вовсю своему пылкому нраву.
