— Что?
— Да одна простая вещь. Что ничто не возникает само по себе и ничто не происходит изолированно. В линейный детерменизм Лапласа даже Бог встраивается, и Гейзенберг ничего тут по сути не отменял.
— Что?..
— Да взять хоть это приключение наших байстрюков в обменнике. В результате, вполне вероятно, две кучки бандитов перешлепают друг друга, произойдет какой-то передел владений, новые люди втянутся в бригады, поскольку свято место пусто не бывает, а какие-то пацаны поверят в действенность благородства и захотят, возможно, раздавать деньги пенсионерам, и кто-то из этих пенсионеров проживет дольше и чему-то научит внука, и так далее… Короче, круги по воде. Только вместо брошенного в пруд камня — не камень, а шесть тысяч тонн нашего крейсера, который движется сейчас с севера к сердцу огромной страны — и каждый сантиметр, который он преодолевает в сопротивляющемся пространстве, сопровождается все новыми и новыми расходящимися кругами следствий, хотим мы того или нет.
— Ясное дело, — сказал доктор. — Декабристы разбудили Герцена, и вот мы здесь. Вам мат, герр лейтенант!!! Гони шпалер!
— Отдыхай, — посоветовал Беспятых. — Я на него не играл.
— Как не играл?!
— Так не играл. Моего согласия не звучало. Это все ваши вздорные фантазии, герр доктор. Сидеть, клистирная трубка!
— Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться.
— Чур меня! Сгинь, нечистая сила!
— Старшина второй статьи Бубнов! Разрешите обратиться!
— Устал я от тебя, Шура!.. От твоих обращений я лысею и валерьянку пью. Что еще?
— Через полчаса, согласно речному атласу, проходим деревню Тюкавкино.
— Не препятствовать. Пусть живет деревня Тюкавкино, ее счастье.
— Там у матроса Бохана мать живет.
— Здоровья ей и многих лет жизни.
— Он ее два года не видел.
— Догадываюсь. Матросу Бохану передать мое сочувствие.
— Товарищ командир, судовой комитет обращается к вам с ходатайством.
— Отказать.
— На полчаса отпустить матроса Бохана в увольнение, на побывку.
— Мы на ходу. На месте отпустил бы на трое суток.
— На полчаса остановиться, товарищ командир.
— Да что за бар-рдак наконец!!! Налево кру-гом!
Комитет, он же Р. В. С., в составе свободных от вахты, собрался на любимом камбузе и стал думать: ставить ли дело на принцип, или хрен с ним, с Боханом, не больше других ему надо. Тихий и туповатый Бохан никого особенно не заботил, и когда он сказал ребятам, что вот бы на час остановиться здорово было, он отнюдь не надеялся, что ради него станут стопорить крейсер. Но ребятам захотелось сделать корешу приятное, и одновременно продемонстрировать не только свою человечность, но и возможности, власть. Всем идея понравилась. И вот их благой порыв пресечен на корню.
