Альбина оказалась дочерью высокопоставленного офицера из отцовской части, а её мать стала преподавать у нас русский язык и литературу, что потом сказалось роковым образом на наших отношениях. Предыдущую учительницу уволили за «отклонения от программы» – она читала нам лирические стихи Блока, Брюссова, Пастернака и даже пролетарского позта Маяковского! Но все мы знали, что Маргарита Викторовна «закрутила любовь» с женатым командиром части, поэтому её и выслали из Венгрии. А Лидия Петровна слыла добропорядочной женой и матерью, хорошо знала школьную программу, но надо отдать должное, на уроках у неё было не скучно.
К тому времени многие офицерские семьи получили жильё в спальном районе Будапешта Kertvaros, который был гораздо ближе до центра столицы. Отец даже возил меня на осмотр новостройки, мы довольно долго пробирались через ямы и строительный мусор, пока нашли свой дом и квартиру: это была типичная однокомнатная «хрущёвка» (egyhon–однушка) с печным отоплением, уголь хранили в кладовке, но с газовой плитой на кухне. Как мы потом размещались в маленькой комнатушке вчетвером, сложно описать: стояли четыре раскладушки одна к одной, печь быстро остывала и зимой было холодно. Отец додумался греть на плите кирпичи, благо стройка ещё продолжалась, и класть их рядом. Но это было позже, а поначалу он доверил мне вселиться самому. Приехав с друзьями отметить новоселье, я долго не мог найти свой дом – всюду стояли одинаковые пятиэтажки. Наконец кто-то заметил табличку с нужным номером, но я засомневался – вокруг не было ни ям ни канав, а лежал аккуратный газон с цветами, небольшими деревцами и зелёными лавочками рядом!
Мы с отцом были первыми новосёлами, потом сюда заехали другие жильцы. Наша улица 926-ik utca тянулась далеко вдоль квартала новостроек, а с другой стороны были частные домики с цветущими вишнями и абрикосами, вот почему весь микрорайон назвали: Kertvaros – садовый городок.
Альбина жила в другом конце улицы, после школы автобус отвозил сначала меня, но я не выходил, а ехал дальше. Мы долго гуляли по маленьким улочкам вдоль садов, говорили, спорли и мечтали. А когда непогода или темнело, уходили в подъезд , сидели, обнявшись, на подоконнике между этажами и целовались в темноте. Если кто-нибудь заходил и включал свет, мы успевали отодвинуться и убрать руки. Но свет автоматически гас, я опять прижимал к себе её маленькие груди, целовал губы вкуса мёда и вдыхал цветочный запах волос…
