– Вон! Вон отсюда, мерзавцы! В мусорный бак, на свалку!
Ну а дальше начались…танцы. Под хит Газманова «Мои мысли, мои скакуны», который распевала тогда вся страна, Герман Александрович скакал козлом по коридору, размахивая металлической линейкой в 50 см. То была грозная казачья «шашка», гонявшая по донским степям «красную сволочь». Ах, попадись ему под горячую руку какой-нибудь горкомовский ретроград – не сносить тому головы!
Уже ближе к утру автор монументального труда «о природе и причинах богатства народов», он же – есаул войска Донского, он же – светоч демократии и совесть нации – рухнул на кровать, изможденный битвами с «коммуняками». Эта ночь выдалась для него тяжёлой…
Семья Гуляевых, ласково выставленная за порог, снова оказалась на распутье, теперь уже посреди России, на распутье, еще более страшном, неведомом, чем прежде. Когда ехали сюда, в Волговятск, у Павла была надежда, что «свои» помогут в трудную минуту. Нет, он не собирался приехать и сесть на шею. Думал, перекантоваться недельку у родственников, осмотреться, устроиться на работу. Рассчитывал, что Светлана просветит его, где более-менее приличные заработки. Предприятие выделит им комнату в семейном общежитии. Ну а дальше – видно будет.
И вот сейчас стоят они в полутемном подъезде, никому не нужные в этом большом чужом городе – да что городе! – в этом огромной чужой стране, ставшей за «пятилетку» Горбачева мачехой-злодейкой для своих детей. Кто теперь вспомнит душевную песню из далёкого 1972 года:
Как часто пьянея средь ясного дня,
Я брел наугад по весенним протокам,
И Родина щедро поила меня
Березовым соком, березовым соком…
Ноне – другие времена настали. Смутные, одичалые…С эпохой развитого социализма покончено. Как там говорил классик? «Бывали хуже времена, но не было подлей».
– Так… – произнес Павел поникшим голосом, когда они спустились на этаж ниже. – Сидите здесь, на чемоданах, дожидайтесь меня. Я пошёл искать гостиницу.
– На какие «шиши»? – с ухмылкой спросила Катька.
– Есть деньги, сто рублей. Занял у…сестры. Родня мы с ней или нет? Вот то-то. Не обижайся на неё, что спровадила. Там у них свои обстоятельства.
– У меня живот болит – произнёс вдруг Никитка. – А можно к тете Свете в туалет? Не сейчас прям, я потерплю, если нужно.
– Вечно ты, как маленький – отчитал его Юрка.
Павел выскочил из подъезда в дождливую ночь, и у первого встречного мужика расспросил, как добраться до гостиницы.
– Чо тут думать? – усмехнулся прохожий с характерным «запашком». – Вон твоя гостиница на тебя смотрит. Тут идти-то метров двести-триста. Это наша знаменитая «Советская». Там все известные артисты перебывали. А Магомаеву, слышь, солдаты на десятый этаж рояль тащили по лестнице. Грузовых лифтов не было, ну и запрягли «молодняк» под это дело. Я помню тоже, когда служил в Подмосковье, прапор-сука погнал нас…
