– Знаешь Фабио, мне кажется хорошо, что я далеко от своей дочурки, кто знает, какая беда бы поджидала нас всей семьей, сейчас я расплачиваюсь за свои грешки собственной душой, Господи, спасибо тебе Фабио.
– Я и не сделал ровным счетом ничего, ты все понял сам.
– Нет мой друг, ты сделал даже больше, чем нужно.
– Может в самом деле так будет лучше и для тебя, и для нее. Все мы горазды сетовать на судьбу и испытания, но оборачиваясь назад понимаем, что они-то и делают нашу жизнь лучше, хоть и не всегда проходят так гладко как нам того хотелось бы. Годы бесследно проходят, дни медленно идут, а дела совершаются, куда же податься, когда вокруг тебя одно несчастье и куда деть счастье, когда приходит его время? Все сменяется подобно временам года, осень готовит нас к зиме а весна напоминает что скоро все пройдет и станет прекрасным и листья что упали в осень, вновь оживут и вырастут еще прекрасней и зеленей, вот и мы попав в капкан проблем, сделавшись из гусеницы в бабочку, подобно фениксу восстанем из пепла и взлетим с порывом ветра, обретая новую силу, но сейчас все что мы можем так это пожинать годы плена и ненастья даже не подозревая о том, что же нас ждет в дальнейшем.
Поляк всхлипнул и не дожидаясь вопроса от Фабио он оправдался:
– Ты прямо как священник проповедуешь терпение, даруешь надежду там куда ее бы и ветром не занесло.
– Иногда надежда лишь усиливает страдание, на которое обрекает судьба.
– Надежда единственный сладкий плод в этом горьком месте.
–Здесь нас горазды сломить, сами не понимая, что сломленную душу снова не сломаешь.
– Неужели ты видывал более темные потемки жизни?
– Я думаю что мы неизбежно будем проходить сквозь тяжкие испытания, когда у тебя есть что терять ты теряешь, когда терять нечего найдется что похуже, лишь когда ты теряешь все, изнемогаешь от боли, встречаешь рассвет в полном крахе, ожидая наконец последнего удара судьбы, тогда-то кажется и приходит облегчение, но увы наступает нечто более обременительное, нечто такое, отчего уже не поднимаешься, ты как потерявшийся в недрах моря единственный оставшийся в живых на судне, без еды, одинокий, ищешь хотя бы малейший намек на спасение, в то время как вздымается море, а небеса готовы разорваться, познать бы всем это, пройти бы сквозь это море, только тогда мы понимаем всю суть когда просыпаемся старцами, глубокими и сожалеющими о том многом что уже прошло безвозвратно, гордящимися своими подвигами, до которых никому нет дела.
