– Рассвет всегда являет нам свет, покуда тьма сворачивается обратно. – Процитировал он слова Наставника, которые услышал.
– Рассвет, тьма, здесь ведь нет рассвета, только лампа светит, да и все. Не понять мне раздумий мудрейших и все из-за этих подонков, которые оборвали мою связь со вселенной! Теперь я совсем как простой смертный, тьфу! Куда еще хуже, быть такими же как все, нет, тут нужно вмешаться, так дело не пойдет, совсем уже из меня решили барана сделать, ну уж, поделом им, черта с два, ха! Лесом их планы далеким и северным, меня то, уф, нет! Меня не сломить, я слишком умен, красив, слишком быстр, им не добраться до меня! До моих сокровенных мыслей, о да, разрази меня гром! Я могуч, как стая туч! Да вот так-то лучше, совсем другое дело, не то, что раньше. Нужно помедитировать, вот что, прямо как врач прописал, именно это мне сейчас и нужно, никак не иначе!
Время хоть и потеряло какое-либо значение в этом коварном месте, но все равно шло все так же не переставая. Ужин был подан, и Иван Флейта сыграл мелодию на ночь. Свет затушили, являя тьму, дабы сон нагрянул и завлек их в свой мир, где иногда можно найти покой, но далеко не всегда, далеко не всегда обрести его.
Надзиратель вновь сел на табуретку в конце блока у камер Фабио и Милены под возгласы и пожелания Сергея поскорее тому подохнуть от пьянства. Охрана вновь оставила его одного, завтра у Надзирателя намечался выходной, но это вовсе не означало что сегодня нельзя будет пригубить чего по крепче и обсудить вопросы важные и наболевшие хоть с кем-нибудь даже с этими избитыми заключенными, и хотя они совсем не были рады таким откровенным разговорам, ни у кого не хватало смелости возвестить об этом и поэтому приходилось помалкивать дабы не получить лишней порции тумаков. Фабио не понимал Надзирателя, но впервые начал сознавать что того терзает пьянство и поэтому его мысли не могут сидеть смирно в голове. Фабио, думалось что Надзиратель находит в такой исповеди свое спасение от тех прегрешений, которые тяготят его душу.
Табуретка с шумом повалилась ножками на пол. Надзиратель опустился на нее и кожаные туфли заскрипели. Он выдохнул и эхом отозвался его выдох по блоку. Он начал рассуждать:
– Миленькие вы мои, есть ведь в этом что-то, правда ведь? И я так считаю, да. Черт бутылку забыл взять с собой, – он махнул рукой, – ну хрен с ней с бутылкой. Жена моя иногда такая… Ну понимаете да меня? Я, конечно, тоже не ахти… Ох, жена моя это просто… Да не о ней конечно хотелось поговорить.
