Большие настенные часы показывали Эдуарду Арсеньевичу, что текущее время три часа дня. Только рабочее время для него было однозначно законченно, потому что Перепрыгов выбил Джек-пот, три из трех. Спускаясь по лестнице, Эдуард Арсеньевич представлял себе знакомую картинку с большой кучей людей, которые одеты кто, как может, еще толкают друг друга, что-то орут, занимают очередь, которая сегодня все равно никуда не двинется. Потому что, придя в свой кабинет, Эдуард Арсеньевич нажмет красную кнопку на щите в углу, а за дверью загорится табло с надписью ‘’приема нет‘’.
На площадке второго этажа Эдуард Арсеньевич остановился, вспомнив о том, что его ‘’хозяйство‘’ крепко находятся в руках Процентова, который сейчас вероятнее всего пускает на жирные щеки сладкие слюни, похрапывая за рабочим столом.
– ‘’Вот попал, надо же – подумал Эдуард Арсеньевич, спускаясь по лестнице на первый этаж.
Повернув вправо, пришлось остановиться, голова снова выдавала что-то не то. Похолодели руки, коленки подгибались от нахлынувшего страха. Коридор был не тот. Черно-белый, холодный и еще чем-то воняющий. По нему передвигались такие же обитатели, не обращавшие на Эдю никакого внимания. Одна баба курила прямо в коридоре, бросая пепел с аккуратной папироски себе под изящные штиблеты. Какой-то толстый мужик в нелепом костюме, в еще более непонятной кофте, что-то громко кричал двоим испуганным мужичкам в грязных кирзовых сапогах. То, что он кричал громко, Эдуард Арсеньевич понимал по широко открывающемуся рту и бешеной жестикуляции рук толстяка. Звука на этот раз не было. Пораженный видением из немого кинофильма Эдуард Арсеньевич понял, что движется возле этих людей, находится рядом и ничего не происходит. Через десять метров он подошел к двери собственного кабинета, на котором была табличка с надписью ‘’Второй секретарь городского комитета по общим вопросам благоустройства и прочего. Калакакин Э. А‘’. Эдуард Арсеньевич онемел в прямом смысле этого слова. Глаза его обманывали, он понял, что сходит с ума. Возле кабинета не было никого, он в течение минуты стоял напротив двери ни в силах что-то решить и, тем более что-то предпринять. Та самая барышня, что курила ароматную папироску, проходя мимо него со спокойной интонацией произнесла
– Здравствуйте Эдуард Арсеньевич, ездили в ревком…
Он кивнул головой в ответ, барышня похожая на секретарку одного из помощников делегата прошла дальше.
‘’И точно вылитая Райка’’ – изумился Эдуард. Осмотревшись по сторонам, он робко потянул грубую металлическую ручку на себя, но дверь оказалась закрытой.
