Нужно было что-то делать! Питер почувствовал в себе прилив сил и резко ударил прямо по тонкому носу Отто, задев очки. Отто завопил от боли, остальные шарахнулись от него в разные стороны. Краем глаза Питер заметил, что Шон, двигаясь словно кошка, приближается к выходу, отрезая единственный путь для отступления. Завопив, словно обезумевший дикарь, Питер помчался прямо на Шона, сбил того с ног и стремительно выбежал по коридору на улицу. За его спиной раздался шум, но вскоре крики и ругань остались позади.
Питер вклинился в людской поток. Снова его стала оглушать реклама, и он, не разбирая дороги, помчался куда глаза глядят. Он прошел сквозь сборище молодых парней и девушек, бурно что-то обсуждающих, перекрикивая гул сотен мелькающих экранов; оказалось, что они столпились вокруг упавшего на толстый прозрачный пол дрона – похоже, один из его двигателей повредился. Дрон продолжал озвучивать программу, заложенную в него, но его механический голос был расстроенным и низким, словно у сломанного телевизора:
– “Мираж”… дивный новый мир для вас!..
Тут Питер краем глаза заметил, что все экраны сменились на одно изображение. Теперь повсюду на него глядел Хэйл – он что-то говорил и улыбался, но из-за шума ничего не было слышно. Вскоре все утихли, и Блок разобрал слова владыки Дома: “Я верю в вас, друзья. У вас все получится. Либерталия – обитель свободных людей!” На экране снизу от лица Хэйла появилась разгорающаяся красным надпись “Время хэйла”. Все вновь зашумели, но уже организованно – люди скандировали “Хэйл! Хэйл!”, подняв высоко вверх свои яркие экраны, так что казалось, будто Питер очутился в каком-то футуристическом лесу. Его имя кричали все – молодежь, дети и старики, мужчины и женщины, те, кто был хмур, и те, кто был весел и радостен – все они слились в одном слове – Хэйл, словно приветствуя своего бога. Лицо глядело на Питера отовсюду – со стен домов, с голограмм у магазинчиков, с дронов, жужжащих в воздухе, даже с одежды жителей – словно он видел его, невидимого и распыленного, и прощал его за его желание докопаться до правды. Как же много он значит для этих людей!
Питер взглянул прямо в лицо Хэйла – молодое и гладкое, без единой морщинки, с улыбкой человека, твердо уверенного в том, что в жизни не бывает неразрешимых проблем, с глазами, в которых, несмотря на юный возраст, были видны мудрость и великие душевные силы. Когда Блок смотрел на его огромное лицо, нависшее над ним с изображения на стене игольчатого небоскреба, в его голове пропадали все мысли, и хотелось только любить его, этого умного и уверенного во всем юношу, хотелось поклоняться ему, хотелось обожествлять его и кричать его имя вместе со всеми остальными! “Я верю в вас. У вас все получится!”
